3251 Цветаева М. И. Сугробы — 10. Возле любови…
Возле любови – Темные смуты: Ровно бы лютню Кто ненароком
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Возле любови – Темные смуты: Ровно бы лютню Кто ненароком
Хочешь знать мое богачество? Скакуну на свете – скачется, Мертвым – спится, птицам – свищется.
Был мне подан с высоких небес Меч серебряный – воинский крест. Был мне с неба пасхальный тропарь:
Есть у тебя еще отец и мать, А все же ты – Христова сирота. Ты родилась в водовороте войн, –
Ты разбойнику и вору Бросил славную корону, Предку твоему дарованную За военные труды.
Народоправству, свалившему трон, Не упразднившему – тренья: Не поручать палачам похорон Жертв, цензорам – погребенья
Беглецы? – Вестовые? Отзовись, коль живые! Чернецы верховые, В чащах Бога узрев?
Наши встречи, – только ими дышим все мы, Их предчувствие лелея в каждом миге, – Вы узнаете, разрезав наши книги. Все, что любим мы и верим – только темы.
Огнепоклонник! Красная масть! Завороженный и ворожащий! Как годовалый – в красную пасть Льва, в пурпуровую кипь, в чащу –
Скоро уж из ласточек – в колдуньи! Молодость! Простимся накануне… Постоим с тобою на ветру! Смуглая моя! Утешь сестру!
Мы вышли вместе… Наобум Я шел во мраке ночи, А ты… уж светел был твой ум, И зорки были очи.
На буйном пиршестве задумчив он сидел Один, покинутый безумными друзьями, И в даль грядущую, закрытую пред нами, Духовный взор его смотрел.
Атлас – что колода карт: В лоск перетасован! Поздравляет – каждый март: – С краем, с паем с новым!
Вы не знавали князь Петра; Танцует, пишет он порою, От ног его и от пера Московским дурам нет покою;
Удар, заглушенный годами забвенья, Годами незнанья. Удар, доходящий – как женское пенье, Как конское ржанье,
Нет ни прародительских портретов, Ни фамильных книг в моем роду. Я не знаю песен, ими петых, И не их дорогами иду.
Час, когда вверху цари И дары друг к другу едут. (Час, когда иду с горы): Горы начинают ведать.
Пожалуй, Федоров, ко мне не приходи; Не усыпляй меня – иль после не буди.
В журнал совсем не европейский, Над коим чахнет старый журналист, С своею прозою лакейской Взошел болван семинарист.
Маска – музыка… А третье Что любимое? – Не скажет. И я тоже не скажу.
Коли в землю солдаты всадили – штык, Коли красною тряпкой затмили – Лик, Коли Бог под ударами – глух и нем, Коль на Пасху народ не пустили в Кремль –
Последняя прелесть, Последняя тяжесть: Ребенок, у ног моих Бьющий в ладоши.
Все Георгии на стройном мундире И на перевязи черной – рука. Черный взгляд невероятно расширен От шампанского, войны и смычка.
1 Оставленная пустынь предо мной Белеется вечернею порой.
Я знаю, я знаю, Что прелесть земная, Что эта резная, Прелестная чаша –
Где наша роза, Друзья мои? Увяла роза, Дитя зари.
С другими – в розовые груды Грудей… В гадательные дроби Недель… А я тебе пребуду
Однажды крестьянин пришёл в хлев осмотреть своих тягловых животных. Среди них был его любимый Осёл — всегда сытый и часто возивший хозяина. Вместе с крестьянином пришла и его комнатная собачка: она весело прыгала вокруг, лизала ему руку и резвилась от радости.
День августовский тихо таял В вечерней золотой пыли. Неслись звенящие трамваи, И люди шли.
Одна половинка окна растворилась. Одна половинка души показалась. Давай-ка откроем – и ту половинку, И ту половинку окна!
Доблесть и девственность! – Сей союз Древен и дивен, как Смерть и Слава. Красною кровью своей клянусь И головою своей кудрявой –
Что, Муза моя! Жива ли еще? Так узник стучит к товарищу В слух, в ямку, перстом продолбленную – Что Муза моя? Надолго ли ей?
В смертных изверясь, Зачароваться не тщусь. В старческий вереск, В среброскользящую сушь,
Без повороту и без возврату, Часом и веком. Это сестра провожает брата В темную реку.
Здесь, где миры спокойны, Где смолкнут в тишине Ветров погибших войны, Я вижу сны во сне:
Шелест пуха, дух вязанья Теплой кофты шерстяной. Мамка щучья и фазанья, Кто там ходит за стеной?
Ainsi, triste et сарtif, mа lyre toutefois S'éveillait… Меж тем, как изумленный мир На урну Байрона взирает,
Большими тихими дорогами, Большими тихими шагами… Душа, как камень, в воду брошенный – Все расширяющимися кругами…
Сей рукой, о коей мореходы Протрубили на́ сто солнц окрест, Сей рукой, в ночах ковавшей – оды, Как неграмотная ставлю – крест.
Так, в скудном труженичестве дней, Так, в трудной судорожности к ней, Забудешь дружественный хорей Подруги мужественной своей.
И, дрожа от страстной спеси, В небо вознесла ладонь Раскаленный полумесяц, Что посеял медный конь.
Не так уж подло и не так уж просто, Как хочется тебе, чтоб крепче спать. Теперь иди. С высокого помоста Кивну тебе опять.
Люди спят и видят сны. Стынет водная пустыня. Все у Господа – сыны, Человеку надо – сына.
И уж опять они в полуистоме О каждом сне волнуются тайком; И уж опять в полууснувшем доме Ведут беседу с давним дневником.
Молот жизни, на пле́чах мне камни дробя, Так мучительно груб и тяжёл, А ведь, кажется, месяц ещё не прошёл, Что я сказками тешил себя…
«Полюбился ландыш белый Одинокой резеде. Что зеваешь?» – «Надоело!» «Где болит?» – «Нигде!»
Мое убежище от диких орд, Мой щит и панцирь, мой последний форт От злобы добрых и от злобы злых – Ты – в самых ребрах мне засевший стих!
Без рук не обнять! Сгинь, выспренных душ Небыль! Не вижу – и гладь,
Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет. И вот потомки, вспомнив старину: – Где были вы? – Вопрос как громом грянет, Ответ как громом грянет: – На Дону!
День угасший Нам порознь нынче гас. Это жестокий час – Для Вас же.
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.