851 Суриков И. З. Рябина
«Что шумишь, качаясь, Тонкая рябина, Низко наклоняясь Головою к тыну?» —
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
«Что шумишь, качаясь, Тонкая рябина, Низко наклоняясь Головою к тыну?» —
Над землёю воздух дышит День от дня теплее; Стали утром зорьки ярче, На небе светлее.
Ливень докладов. Преете? Прей! А под клубом,
Ах, давно ли гулял я с тобой! Так отрадно шумели леса! И глядел я с любовью немой Всё в твои голубые глаза.
Es war einmal eine Glocke, die machte baum, baum ... Und es war einmal eine Flocke, die fiel dazu wie im Traum ...
Раскрыл я с тихим шорохом глаза страниц… И потянуло
Alle stehn um dich herum: Photograph und Mutti und ein Kasten, schwarz und stumm, Felix, Tante Putti …
Давай поглядим друг на друга в упор, Довольно вранья. Я — твой соглядатай, я — твой прокурор, Я — память твоя.
В человеческом организме девяносто процентов воды, как, наверное, в Паганини, девяносто процентов любви.
Он и праведный и лукавый, И всех месяцев он страшней: В каждом Августе, Боже правый, Столько праздников и смертей.
Я знаю правду! Все прежние правды — прочь! Не надо людям с людьми на земле бороться. Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь. О чём — поэты, любовники, полководцы?
Сыплет дождик большие горошины, Рвется ветер, и даль нечиста. Закрывается тополь взъерошенный Серебристой изнанкой листа.
Идем по жнивью, не спеша, С тобою, друг мой скромный, И изливается душа, Как в сельской церкви темной.
Плавно у ночи с чела Мягкая падает мгла; С поля широкого тень Жмется под ближнюю сень;
Серебристая дорога, Ты зовёшь меня куда? Свечкой чисточетверговой Над тобой горит звезда.
Идти устали маленькие ноги, Но он послушно продолжает путь. Еще вчера хотелось близ дороги Ему в ромашках полевых уснуть.
Das Glück ist eine leichte Dirne, Und weilt nicht gern am selben Ort; Sie streicht das Haar dir von der Stirne Und küßt dich rasch und flattert fort.
Когда весной разбитый лед Рекой взволнованной идет, Когда среди полей местами Чернеет голая земля
Угрюмый дождь скосил глаза. А за решеткой четкой
Кто муки знал когда-нибудь, И чьи к любви закрылись вежды, Того от страха и надежды Вторично не забьется грудь.
Глухая пора листопада, Последних гусей косяки. Расстраиваться не надо: У страха глаза велики.
Still ist die Nacht, es ruhen die Gassen, In diesem Hause wohnte mein Schatz; Sie hat schon längst die Stadt verlassen, Doch steht noch das Haus auf demselben Platz.
Лазурь небесная смеётся, Ночной омытая грозой, И между гор росисто вьётся Долина светлой полосой.
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться? Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма! Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться… Вольному сердцу на что твоя тьма?
Облака, Облака — Кучерявые бока, Облака кудрявые,
В новом лифте ехал Саша На тринадцатый этаж. Вместе с ним на том же лифте Ехал синий Карандаш.
В тайге, в глуши её зелёной, Всегда тенистой и сырой, В крутом овраге под горой Бьёт из камней родник студёный:
Кто знатен и силен, Да не умен, Так худо, ежели и с добрым сердцем он.
Подумаешь, тоже работа, – Беспечное это житье: Подслушать у музыки что-то И выдать шутя за свое.
Ждать тебя, быть с тобой Мне всегда хочется. Говорят, что любовь Первая кончится,
За пять минут уж снегом талым Шинель запорошилась вся. Он на земле лежит, усталым Движеньем руку занеся.
Сорок трудный год. Омский госпиталь. Коридоры сухие и маркие. Шепчет старая нянечка: «Господи, До чего же артисты маленькие! »
Осень. Чащи леса. Мох сухих болот. Озеро белесо. Бледен небосвод.
Любви все возрасты покорны; Но юным, девственным сердцам Ее порывы благотворны, Как бури вешние полям:
Он был красив, как сто чертей, Любил животных и детей, Имел любовниц всех мастей И был со всеми мил…
Обвеян вещею дремотой, Полураздетый лес грустит… Из летних листьев разве сотый, Блестя осенней позолотой,
Мне говорят, качая головой: «Ты подобрел бы. Ты какой-то злой».
— В чем смысл твоей жизни? — Меня спросили. — Где видишь ты счастье свое, скажи? — В сраженьях, — ответил я, — против гнили И в схватках, — добавил я, — против лжи!
Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни На краешке окна, и духота кругом, Когда закрыта дверь, и заколдован дом Воздушной веткой голубых глициний,
Морская даль во мгле туманной; Там парус тонет, как в дыму, А волны в злобе постоянной Бегут к прибрежью моему.
Жил-был дурак. Он молился всерьёз (Впрочем, как Вы и Я) Тряпкам, костям и пучку волос — Всё это пустою бабой звалось,
Она была так хороша собой, Что все мужчины с жаром каждый раз Любой каприз, любой ее приказ Бросались выполнять наперебой.
Я видел сон — как бы оканчивал из ночи в утро перелет. Мой легкий сон крылом покачивал, как реактивный самолет.
Уже полдневная пора Палит отвесными лучами,— И задымилася гора С своими черными лесами.
Ich wollt, meine Schmerzen ergössen Sich all in ein einziges Wort, Das gäb ich den lustigen Winden, Die trügen es lustig fort.
А затем прощалось лето С полустанком. Снявши шапку, Сто слепящих фотографий Ночью снял на память гром.
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.