1001 Фет А. А. Весенние мысли
Снова птицы летят издалека К берегам, расторгающим лед, Солнце теплое ходит высоко И душистого ландыша ждет.
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Снова птицы летят издалека К берегам, расторгающим лед, Солнце теплое ходит высоко И душистого ландыша ждет.
Ты не ведала слов отреченья. Опустивши задумчивый взор, Точно в церковь ты шла на мученья, Обнаженной забыла позор.
Широко, необозримо, Грозной тучею сплошной, Дым за дымом, бездна дыма Тяготеет над землей.
Над озером, над заводью лесной — Нарядная зелёная береза… «О, девушки! Как холодно весной: Я вся дрожу от ветра и мороза!»
Lenz! Dich hätten wir beinah vergessen! Frisch und kühn sprießt inmitten dem Randal indessen junges Grün.
Выйдем с тобой побродить В лунном сиянии! Долго ли душу томить В тёмном молчании!
Очевидно, не привыкну сидеть в «Бристоле», пить чаи́, построчно врать я, —
1 Собирайтесь, ребятишки, наберите в руки книжки. Вас
(Князю А. И. Урусову) Вечер. Взморье. Вздохи ветра. Величавый возглас волн.
На севере мрачном, на дикой скале Кедр одинокий под снегом белеет, И сладко заснул он в инистой мгле, И сон его вьюга лелеет.
Душно! без счастья и воли Ночь бесконечно длинна. Буря бы грянула, что ли? Чаша с краями полна!
Мне кажется, что я не покидал России, И что не может быть в России перемен. И голуби в ней есть. И мудрые есть змии. И множество волков. И ряд тюремных стен.
Когда мои мечты за гранью прошлых дней Найдут тебя опять за дымкою туманной, Я плачу сладостно, как первый иудей На рубеже земли обетованной.
Мы сняли куклу со штабной машины. Спасая жизнь, ссылаясь на войну, Три офицера — храбрые мужчины — Ее в машине бросили одну.
Ворох листьев сухих все сильней, веселей разгорается, И трещит и пылает костер. Пышет пламя в лицо; теплый дым на ветру развевается, Затянул весь лесной косогор.
Sie liebten sich beide, doch keiner Wollt’ es dem andern gestehn; Sie sahen sich an so feindlich, Und wollten vor Liebe vergehn.
Идти устали маленькие ноги, Но он послушно продолжает путь. Еще вчера хотелось близ дороги Ему в ромашках полевых уснуть.
Юный маг в пурпуровом хитоне Говорил нездешние слова, Перед ней, царицей беззаконий, Расточал рубины волшебства.
Дурману девочка наелась, Тошнит, головка разболелась, Пылают щёчки, клонит в сон, Но сердцу сладко, сладко, сладко:
Седина отсчитывает даты, И сквозит тревогою уют. В одиночку старые солдаты Песни позабытые поют.
СОНЕТ Когда Луна сверкнёт во мгле ночной Своим серпом, блистательным и нежным,
Не умолкай, не умолкай! Отрадны сердцу эти звуки, Хоть на единый миг пускай В груди больной задремлют муки.
Я жду… Соловьиное эхо Несется с блестящей реки, Трава при луне в бриллиантах, На тмине горят светляки.
Могла ли Биче словно Дант творить, Или Лаура жар любви восславить? Я научила женщин говорить… Но, Боже, как их замолчать заставить!
Белые ночи — сплошное «быть может»... Светится что-то и странно тревожит — может быть, солнце, а может, луна. Может быть, с грустью, а может, с весельем,
Вот и белые берёзы, Развернув свои листы, Под дождём роняют слёзы Освежённой красоты.
Мне нравится иронический человек. И взгляд его, иронический, из-под век. И черточка эта тоненькая у рта — иронии отличительная черта.
Я ли в поле да не травушка была, Я ли в поле не зеленая росла; Взяли меня, травушку, скосили, На солнышке в поле иссушили.
Над пустыней ночною морей альбатрос одинокий, Разрезая ударами крыльев солёный туман, Любовался, как царством своим, этой бездной широкой, И, едва колыхаясь, качался под ним Океан.
Дружить со мной нельзя, любить меня — не можно! Прекрасные глаза, глядите осторожно! Баркасу должно плыть, а мельнице — вертеться.
Муза ушла по дороге, Осенней, узкой, крутой, И были смуглые ноги Обрызганы крупной росой.
Быть в аду нам, сестры пылкие, Пить нам адскую смолу, — Нам, что каждою-то жилкою Пели Господу хвалу!
Солнышко уж встало И глядит в окно; Уж щебечут птички За окном давно.
Мне снилась снова ты, в цветах, на шумной сцене, Безумная, как страсть, спокойная, как сон, А я, повергнутый, склонял свои колени И думал: «Счастье там, я снова покорен!»
Уходите, мысли, во-свояси. Обнимись, души и моря глубь. Тот,
Другие уводят любимых, — Я с завистью вслед не гляжу. Одна на скамье подсудимых Я скоро полвека сижу.
Горящей осени упорство! Сжигая рощи за собой, она ведет единоборство, хотя проигрывает бой.
Смотри, как запад разгорелся Вечерним заревом лучей, Восток померкнувший оделся Холодной, сизой чешуей!
Я помню юности года, Свидания и ссоры. Любил смертельно я тогда Красотку из конторы.
За каждый колос, опавший С твоих, Отчизна, полей; За каждый волос, упавший С головок наших детей;
Не приходи в часы волнений, Сердечных бурь и мятежей, Когда душа огнем мучений Сгорает в пламени страстей.
Как прелестен этот бред, Лепет детских слов. Предумышленности нет, Нет в словах оков.
Ты не могла иль не хотела Мою почувствовать истому, Свое дурманящее тело И сердце бережешь другому.
Я лежал в аромате азалий, Я дремал в музыкальной тиши, И скользнуло дыханье печали, Дуновенье прекрасной души.
Жизнь в трезвом положении Куда нехороша! В томительном борении Сама с собой душа,
Мы с приятелем вдвоем Замечательно живем! Мы такие с ним друзья — Куда он,
В долинах уснувшие села Осыпаны липовым цветом. Иду по дороге веселой, Шагаю по белому свету.
Долго не сдавалась Любушка-соседка, Наконец шепнула: «Есть в саду беседка, Как темнее станет — понимаешь ты? ..»
Тот, кто хочет, чтобы тени, ускользая, пропадали, Кто не хочет повторений, и бесцельностей печали, Должен властною рукою бесполезность бросить прочь, Должен сбросить то, что давит, должен сам себе помочь.
Люблю я вечером к деревне подъезжать, Над старой церковью глазами провожать Ворон играющую стаю; Среди больших полей, заповедных лугов,
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.