2601 Цветаева М. И. Сугробы — 3. Широкое ложе для всех моих рек…
Широкое ложе для всех моих рек – Чужой человек. Прохожий, в которого руки – как в снег Всей жаркостью век
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Широкое ложе для всех моих рек – Чужой человек. Прохожий, в которого руки – как в снег Всей жаркостью век
Ну вот и окончена метка, – Прощай, мой веселый поэт! Тебе приглянулась – соседка, А мне приглянулся – сосед.
Ночные ласточки Интриги – Плащи, – крылатые герои Великосветских авантюр. Плащ, щеголяющий дырою,
Облачко бело, и мне в облака Стыдно глядеть вечерами. О, почему за дарами К Вам потянулась рука?
В темных вагонах На шатких, страшных Подножках, смертью перегруженных, Между рабов вчерашних
Надеясь на мое презренье, Седой зоил меня ругал, И, потеряв [уже] терпенье, Я эпиграммой [отвечал].
Бич жандармов, бог студентов, Желчь мужей, услада жен, Пушкин – в роли монумента? Гостя каменного? – он,
Последняя прелесть, Последняя тяжесть: Ребенок, у ног моих Бьющий в ладоши.
Вам, веселые девицы, – Не упомнил всех имен – Вам, веселые девицы, От певца – земной поклон.
О, ты – из всех залинейных нот Нижайшая! – Кончим распрю! Как та чахоточная, что в ночь Стонала: еще понравься!
Ночь. – Норд-Ост. – Рев солдат. – Рев волн. Разгромили винный склад. – Вдоль стен По канавам – драгоценный поток, И кровавая в нем пляшет луна.
Сомненье, страх, порочную надежду Уже в груди не в силах я хранить; Неверная супруга я Филиппу И сына я его любить дерзаю!..
Налетевший на град Вацла́ва – Так пожар пожирает тра́ву… Поигравший с богемской гранью! –
Простоволосая Агарь – сижу, В широкоокую печаль – гляжу. В печное зарево раскрыв глаза,
Вкрадчивостию волос: В гладь и в лоск Оторопию продольной –
Дождь убаюкивает боль. Под ливни опускающихся ставень Сплю. Вздрагивающих асфальтов вдоль Копыта – как рукоплесканья.
Примите «Невский Альманах». Он мил и в прозе, и в стихах: Вы тут найдете Полевого, Вел<икопольского>, Х<вост>ова;
Ваш нежный рот – сплошное целованье… – И это все, и я совсем как нищий. Кто я теперь? – Единая? – Нет, тыща! Завоеватель? – Нет, завоеванье!
С улыбкой на розовых лицах Стоим у скалы мы во мраке. Сгорело бы небо в зарницах При первом решительном знаке,
Евгению Багратионовичу Вахтангову Серафим – на орла! Вот бой! – Примешь вызов? – Летим за тучи!
Хочешь знать мое богачество? Скакуну на свете – скачется, Мертвым – спится, птицам – свищется.
О, скромный мой кров! Нищий дым! Ничто не сравнится с родным! С окошком, где вместе горюем,
Ресницы, ресницы, Склоненные ниц. Стыдливостию ресниц Затменные – солнца в венце стрел!
Всё так же <ль> осеняют своды [Сей храм] [Парнасских] трех цариц? Всё те же ль клики юных жриц? Всё те же <ль> вьются хороводы?…
И снова над струей тяжелой В зеленой ивовой тени Та мельница, что в оны дни Баллады для меня молола.
Л.А.Т. На земле
О всеми ветрами Колеблемый лотос! Георгия – робость, Георгия – кротость…
Каждый день все кажется мне: суббота! Зазвонят колокола, ты войдешь. Богородица из золотого киота Улыбнется, как ты хорош.
Прибой курчавился у скал, – Протяжен, пенен, пышен, звонок… Мне Вашу дачу указал – Ребенок.
И в заточеньи зимних комнат И сонного Кремля – Я буду помнить, буду помнить Просторные поля.
Песня поется, как милый любится: Радостно! – Всею грудью! Что из того, что она забудется – Богу пою, не людям!
Ах, золотые деньки! Где уголки потайные, Где вы, луга заливные Синей Оки?
Нищих и горлиц Сирый распев. То не твои ли Ризы простерлись
Не для льстивых этих риз, лживых ряс – Голосистою на свет родилась! Не ночные мои сны – наяву!
Взгляните внимательно и если возможно – нежнее, И если возможно – подольше с нее не сводите очей, Она перед вами – дитя с ожерельем на шее И локонами до плечей.
Кто с плачем хлеба не вкушал, Кто, плачем проводив светило, Его слезами не встречал, Тот вас не знал, небесные силы!
Bohème Помнишь плащ голубой, Фонари и лужи?
Голубиная купель, Небо: тридевять земель. Мне, за тем гулявшей за́ морем,
И была у Дон-Жуана – шпага, И была у Дон-Жуана – Донна Анна. Вот и все, что люди мне сказали О прекрасном, о несчастном Дон-Жуане.
Уж если кораллы на шее – Нагрузка, так что же – страна? Тишаю, дичаю, волчею, Как мне все – равны, всем – равна.
Мало радостных слов нам оставило прошлое наше Отдадимте ж уста настоящего радостным гудам Жаждет радость советская звуков как полная чаша Да пробьется на свет красота
Пел в лесочке птенчик, Под окном – шарманщик: – Обманщик, изменщик, Изменщик, обманщик!
В стране, которая – одна Из всех звалась Господней, Теперь меняют имена Всяк, как ему сегодня
Я знаю, я знаю, Что прелесть земная, Что эта резная, Прелестная чаша –
Подобный жребий для поэта И длякрасавицы готов: Стихи отводят от портрета, Портрет отводит от стихов.
«Car tout n’est que rêve, ò ma soeur!» [*] Им ночью те же страны снились, Их тайно мучил тот же смех,
В час прибоя Голубое Море станет серым.
И все́ вы идете в сестры, И больше не влюблены. Я в шелковой шали пестрой Восход стерегу луны.
Мы перемены в нем дождались, Но пользы нет и нет пока: Переменили ямщика, А клячи прежние остались.
Забудь, любезный мой Каверин, Минутной резвости нескромные стихи. Люблю я первый, будь уверен, Твои счастливые грехи.
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!