2251 Цветаева М. И. Ханский полон — 2. Ни тагана…
Ни тагана Нет, ни огня. На́ меня, на́! Будет с меня
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Ни тагана Нет, ни огня. На́ меня, на́! Будет с меня
Не чернокнижница! В белой книге Далей донских навострила взгляд! Где бы ты ни был – тебя настигну, Выстрадаю – и верну назад.
Двенадцать месяцев в году. Не веришь – посчитай. Но всех двенадцати милей Веселый месяц май.
За умноженьем – черепаха, Зато чертенок за игрой, Мой первый рыцарь был без страха, Не без упрека, но герой!
Стоит, запрокинув горло, И рот закусила в кровь. А руку под грудь уперла – Под левую – где любовь.
Ainsi, triste et сарtif, mа lyre toutefois S'éveillait… Меж тем, как изумленный мир На урну Байрона взирает,
Товарищи, как нравится Вам в проходном дворе Всеравенства – перст главенства: – Заройте на горе!
Надеясь на мое презренье, Седой зоил меня ругал, И, потеряв [уже] терпенье, Я эпиграммой [отвечал].
Пожалуй, Федоров, ко мне не приходи; Не усыпляй меня – иль после не буди.
Твои … черты, Запечатленные Кануном. Я буду стариться, а ты Останешься таким же юным.
Не гони мою память! Лазурны края, Где встречалось мечтание наше. Будь правдивым: не скоро с такою, как я, Вновь прильнешь ты к серебряной чаше.
Голоса с их игрой сулящей, Взгляды яростной черноты, Опаленные и палящие Роковые рты –
Словно ветер над нивой, словно Первый колокол – это имя. О, как нежно в ночи любовной Призывать Элоима!
Сегодня таяло, сегодня Я простояла у окна. Взгляд отрезвленней, грудь свободней, Опять умиротворена.
Московский герб: герой пронзает гада. Дракон в крови. Герой в луче. – Так надо. Во имя Бога и души живой
Гуляла девушка в лесу, По кустикам плясала. Зеленая ей на пути Орешина предстала.
М. А. Кузмину Два зарева! – нет, зеркала! Нет, два недуга!
Буду жалеть, умирая, цыганские песни, Буду жалеть, умирая . . . . . . . .перстни, Дым папиросный – бессонницу – легкую стаю Строк под рукой.
Я забыла, что сердце в вас – только ночник, Не звезда! Я забыла об этом! Что поэзия ваша из книг И из зависти – критика. Ранний старик,
Он будет прав, потомства суд!.. И прав, и грозен будет он: Чей мертвый слух не потрясут Ни клич добра, ни братьев стон,
Мать касатиком сына зовет, Сын любовно глядит на старуху, Молодая бабенка ревет И всё просит остаться Ванюху,
На крыльцо выхожу – слушаю, На свинце ворожу – плачу. Ночи душные, Скушные.
Не то беда, Авдей Флюгарин, Что родом ты не русский барин, Что на Парнасе ты цыган, Что в свете ты Видок Фиглярин:
Купальщицами, в легкий круг Сбитыми, стаей Нимф-охранительниц – и вдруг, Гривы взметая
Утро. Надо чистить чаши, Надо розы поливать. Полдень. Смуглую маслину
Вы родились певцом и пажем. Я – с золотом в кудрях. Мы – молоды, и мы еще расскажем О королях.
– Сколько у тебя дружочков? Целый двор, пожалуй? – После кройки лоскуточков, Прости, не считала.
Не успокоюсь, пока не увижу. Не успокоюсь, пока не услышу. Вашего взора пока не увижу, Вашего слова пока не услышу.
Чья мысль восторгом угадала, Постигла тайну красоты? Чья кисть, о небо, означала Сии небесные черты?
– Годы твои – гора, Время твое – <царей.> Дура! любить – стара. – Други! любовь – старей:
Та, что без виде́ния спала – Вздрогнула и встала. В строгой постепенности псалма, Зрительною ска́лой –
Орел и архангел! Господень гром! Не храм семиглавый, не царский дом Да будет тебе гнездом.
А плакала я уже бабьей Слезой – солонейшей солью. Как та – на лужочке – с граблей – Как эта – с серпочком – в поле.
Я не люблю альбомов модных; Их ослепительная смесь Аспазий наших благородных Провозглашает только спесь.
Короткие крылья волос я помню, Метущиеся между звезд. – Я помню Короткие крылья Под звездною пылью,
Тургенев, верный покровитель Попов, евреев и скопцов, Но слишком счастливый гонитель И езуитов, и глупцов,
В майское утро качать колыбель? Гордую шею в аркан? Пленнице – прялка, пастушке – свирель, Мне – барабан.
Каменной глыбой серой, С веком порвав родство. Тело твое – пещера Голоса твоего.
Любимец моды легкокрылой, Хоть не британец, не француз, Ты вновь создал, волшебник милый, Меня, питомца чистых Муз, —
Был некто из портных искусный человек; Искусство в воровстве портные почитают, А иначе они портным не называют; Портной мой крал весь век.
Короче дни, а ночи доле, [Настала скучная] пора, И солнце будто поневоле Глядит на убранное поле.
Всем покадили и потрафили: . . . . . .– стране – родне – Любовь не входит в биографию, – Бродяга остается – вне…
И была у Дон-Жуана – шпага, И была у Дон-Жуана – Донна Анна. Вот и все, что люди мне сказали О прекрасном, о несчастном Дон-Жуане.
О всеми ветрами Колеблемый лотос! Георгия – робость, Георгия – кротость…
Воротился ночью мельник… Жёнка, что за сапоги? Ах, ты пьяница, бездельник, Где ты видишь сапоги?
Смешная сцена! Ванька-дуралей, Чтоб седока промыслить побогаче, Украдкой чистит бляхи на своей Ободранной и заморенной кляче.
Едва лишь сел я вином упиться, Вином упиться – друзьям на здравье, Друзьям на здравье, врагам на гибель – Над ровным полем взвилися птицы,
Твои догадки – сущий вздор: Моих стихов ты не проникнул. Я знаю, ты картежный вор, Но от вина ужель отвыкнул?
На бренность бедную мою Взираешь, слов не расточая. Ты – каменный, а я пою, Ты – памятник, а я летаю.
Ты думаешь: очередной обман! Одна к одной, как солдатье в казармах! Что из того, что ни следа румян На розовых устах высокопарных, –
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!