3651 Березницкий Е. Н. Гроза
Как для прыжка, легла и сжалась Река в предчувствии дождя. Гроза над Обью надвигалась, Тяжелый грохот громоздя.
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Как для прыжка, легла и сжалась Река в предчувствии дождя. Гроза над Обью надвигалась, Тяжелый грохот громоздя.
В глубокий час души, В глубокий – но́чи… (Гигантский шаг души, Души в ночи)
Башенный бой Где-то в Кремле. Где на земле, Где –
В стране, которая – одна Из всех звалась Господней, Теперь меняют имена Всяк, как ему сегодня
Высокой горести моей – Смиренные следы: На синей варежке моей – Две восковых слезы.
В моей отчизне каждый Багром и топором Теперь работать волен, Как я – своим пером.
С улыбкой на розовых лицах Стоим у скалы мы во мраке. Сгорело бы небо в зарницах При первом решительном знаке,
Евгению Багратионовичу Вахтангову Серафим – на орла! Вот бой! – Примешь вызов? – Летим за тучи!
Сам не ведая как, Ты слетел без раздумья, Знак любви и безумья, Восклицательный знак!
Ребенок – великое счастье в доме, Сокровище! Праздник! Звезда во мгле! Ведь выжил твой сын, не зачах, не помер, – Чего ж ты толкуешь о горе и зле?
А и простор у нас татарским стрелам! А и трава у нас густа – бурьян! Не курским соловьем осоловелым, Что похотью своею пьян,
Расписку просишь ты, гусар, — Я получил твое посланье; Родилось в сердце упованье, И легче стал судьбы удар;
Не для льстивых этих риз, лживых ряс – Голосистою на свет родилась! Не ночные мои сны – наяву!
Спит, муки твоея – веселье, Спит, сердца выстраданный рай. Над Иверскою колыбелью – Блаженная! – помедлить дай.
Поэт – издалека заводит речь. Поэта – далеко заводит речь. Планетами, приметами, окольных
Любил с начала жизни я Угрюмое уединенье, Где укрывался весь в себя, Бояся, грусть не утая,
О, кто бы нас направил, О, кто бы нам ответил? Где край, который примет Нас с нерожденным третьим?
Всем покадили и потрафили: . . . . . .– стране – родне – Любовь не входит в биографию, – Бродяга остается – вне…
Древняя тщета течет по жилам, Древняя мечта: уехать с милым! К Нилу! (Не на грудь хотим, а в грудь!)
Вступление Осенний день тихонько угасал На высоте гранитных шведских скал.
Рок приходит не с грохотом и громом, А так: падает снег, Лампы горят. К дому Подошел человек.
Вы за «Онегина» советуете, други, Опять приняться мне в осенние досуги. Вы говорите мне: он жив и не женат. Итак, еще роман не кончен – это клад:
Расколюсь – так в стклянь, Распалюсь – так в пар. В рокота гитар Рокочи, гортань!
До́роги – хлебушек и мука! Кушаем – дырку от кренделька. Да, на дороге теперь большой С коробом – страшно, страшней – с душой!
Выстрел – в самую душу, Как только что по врагам. Богоборцем разрушен Сегодня последний храм.
Та, что без виде́ния спала – Вздрогнула и встала. В строгой постепенности псалма, Зрительною ска́лой –
Косматая звезда, Спешащая в никуда Из страшного ниоткуда. Между прочих овец приблуда,
Смешная сцена! Ванька-дуралей, Чтоб седока промыслить побогаче, Украдкой чистит бляхи на своей Ободранной и заморенной кляче.
Запах пшеничного злака, Ветер, туман и кусты… Буду отчаянно плакать – Я, и подумаешь – ты,
Не бесы – за иноком, Не горе – за гением, Не горной лавины ком, Не вал наводнения, –
А девы – не надо. По вольному хладу, По синему следу Один я поеду.
Слезы, слезы – живая вода! Слезы, слезы – благая беда! Закипайте из жарких недр, Проливайтесь из жарких век.
Reguiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. {*}
Врылась, забылась – и вот как с тысяче – футовой лестницы без перил. С хищностью следователя и сыщика Все́ мои тайны – сон перерыл.
Все у Боженьки – сердце! Для Бога Ни любви, ни даров, ни хвалы… Ах, золотая дорога! По бокам молодые стволы!
Самовластная слобода! Телеграфные провода! Вожделений – моих – выспренных,
Товарищи, как нравится Вам в проходном дворе Всеравенства – перст главенства: – Заройте на горе!
Ольга, крестница Киприды. Ольга, чудо красоты, Как же ласки и обиды Расточать привыкла ты!
Как прилив могучий, Шел и шел народ, С детски ясной верой, Все вперед, вперед.
Ax! Анна Алексевна, Какой счастливый день! Судьба моя плачевна, Я здесь стою как пень.
Оставленной быть – это втравленной быть В грудь – синяя татуировка матросов! Оставленной быть – это явленной быть Семи океанам… Не валом ли быть
А потом поили медом, А потом поили брагой, Чтоб потом, на месте лобном, На коленках признавалась
Дай руку мне, склонись к груди поэта, Свою судьбу соедини с моей: Как ты, мой друг, я не рожден для света И не умею жить среди людей;
Ищи в чужом краю здоровья и свободы, Но Север забывать грешно, Так слушай: поспешай карлсбадские пить воды, Чтоб с нами снова пить вино.
Кто до́ма не строил – Земли недостоин. Кто дома не строил –
Некоторым – не закон. В час, когда условный сон Праведен, почти что свят, Некоторые не спят:
Видел, как рубят? Руб – Рубом! – за дубом – дуб. Только убит – воскрес! Не погибает – лес.
Малиновый и бирюзовый Халат – и перстень талисманный На пальце – и такой туманный В веках теряющийся взгляд,
Гул предвечерний в заре догорающей В сумерках зимнего дня. Третий звонок. Торопись, отъезжающий, Помни меня!
– Мама, долго ль? Мама, скоро ль? Мама, время Замуж – мне!
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.