Цветаева М. И. Деревья — 6. Не краской, не кистью…
Не краской, не кистью! Свет – царство его, ибо сед. Ложь – красные листья: Здесь свет, попирающий цвет.
Не краской, не кистью! Свет – царство его, ибо сед. Ложь – красные листья: Здесь свет, попирающий цвет.
– На дне она, где ил И водоросли… Спать в них Ушла, – но сна и там нет! – Но я ее любил,
Димитрий! Марина! В мире Согласнее нету ваших Единой волною вскинутых, Единой волною смытых
До первой звезды (есть ли звезды еще? Ведь все изменяет тайком!) Я буду молиться – кому? – горячо, Безумно молиться – о ком?
До убедительности, до Убийственности – просто: Две птицы вили мне гнездо: Истина – и Сиротство.
Доброй ночи чужестранцу в новой келье! Пусть привидится ему на новоселье Старый мир гербов и эполет. Вольное, высокое веселье
Всё видит, всё знает твой мудрый зрачок Сердца тебе ясны, как травы. Зачем ты меж нами, лесной старичок, Колдун безобидно-лукавый?
Из-под нахмуренных бровей Дом – будто юности моей День, будто молодость моя Меня встречает: – Здравствуй, я!
Дом, в который не стучатся: Нищим нечего беречь. Дом, в котором – не смущаться: Можно сесть, а можно лечь.
Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет. И вот потомки, вспомнив старину: – Где были вы? – Вопрос как громом грянет, Ответ как громом грянет: – На Дону!
После стольких роз, городов и тостов – Ах, ужель не лень Вам любить меня? Вы – почти что остов, Я – почти что тень.
Дорожкою простонародною, Смиренною, богоугодною, Идем – свободные, немодные, Душой и телом – благородные.
Древняя тщета течет по жилам, Древняя мечта: уехать с милым! К Нилу! (Не на грудь хотим, а в грудь!)
Душа, не знающая меры, Душа хлыста и изувера, Тоскующая по бичу. Душа – навстречу палачу,
Так бессеребренно – так бескорыстно, Как отрок – нежен и как воздух синь, Приветствую тебя ныне и присно Во веки веков. – Аминь. –
Есть колосья тучные, есть колосья тощие. Всех – равно – без промаху – бьет Господен цеп. Я видала нищего на соборной площади: Сто годов без малости, – и просил на хлеб.
Есть счастливцы и счастливицы, Петь не могущие. Им – Слезы лить! Как сладко вылиться Горю – ливнем проливным!
Есть час на те слова. Из слуховых глушизн Высокие права Выстукивает жизнь.
Еще и еще песни Слагайте о моем кресте. Еще и еще перстни Целуйте на моей руке.
И опять пред Тобой я склоняю колени, В отдаленьи завидев Твой звездный венец. Дай понять мне, Христос, что не все только тени, Дай не тень мне обнять, наконец!
Лидии Александровне Тамбурер Наше сердце тоскует о пире И не спорит и все позволяет.
Жизни с краю, Середкою брезгуя, Провожаю Дорогу железную.
Закинув голову и опустив глаза, Пред ликом Господа и всех святых – стою. Сегодня праздник мой, сегодня – Суд.
Закрыв глаза – раз иначе нельзя – (А иначе – нельзя!) закрыв глаза На бывшее (чем топтаннее травка – Тем гуще лишь!), но ждущее – до завтра ж!
Водопадами занавеса, как пеной – Хвоей – пламенем – прошумя. Нету тайны у занавеса от сцены: (Сцена – ты, занавес – я).
Кастальскому току, Взаимность, заторов не ставь! Заочность: за оком Лежащая, вящая явь.
Звезда над люлькой – и звезда над гробом! А посредине – голубым сугробом – Большая жизнь. – Хоть я тебе и мать, Мне больше нечего тебе сказать,
Стакан воды во время жажды жгучей: – Дай – или я умру! – Настойчиво – расслабленно – певуче – Как жалоба в жару –
Так, в скудном труженичестве дней, Так, в трудной судорожности к ней, Забудешь дружественный хорей Подруги мужественной своей.
Мы вспоминаем тихий снег, Когда из блеска летней ночи Нам улыбнутся старческие очи Под тяжестью усталых век.
Змея оправдана звездой, Застенчивая низость – небом. Топь – водопадом, камень – хлебом. Чернь – Марсельезой, царь – бедой.
И взглянул, как в первые раза Не глядят. Черные глаза глотнули взгляд.
И все́ вы идете в сестры, И больше не влюблены. Я в шелковой шали пестрой Восход стерегу луны.
И другу на́ руку легло Крылатки тонкое крыло. Что я поистине крылата, Ты понял, спутник по беде!
И если руку я даю – То погадать – не целовать. Скажи мне, встречный человек,
И скажешь ты: Не та ль, Не ты, Что сквозь персты:
И сказал Господь: – Молодая плоть, Встань!
Не разлучай меня с горючей болью, Не покидай меня, о дума-мука Над братским горем, над людским бездольем!
Среди поля у дороги Стародавний крест стоит, А на нем Христос распятый Тоже с давних лет висит.
К озеру вышла. Крут берег. Сизые воды в снег сбиты, На́ голос воют. Рвут пасти – Что звери.
Как начнут меня колеса – В слякоть, в хлипь, Как из глотки безголосой Хлынет кипь –
С.Э. Как по тем донским боям, – В серединку самую,
Как простор наших горестных нив, Вы окутаны грустною дымкой; Вы живете для всех невидимкой, Слишком много в груди схоронив.
Каменногрудый, Каменнолобый, Каменнобровый Столб:
Стальная выправка хребта И вороненой стали волос. И чудодейственный – слегка – Чуть прикасающийся голос.
На́ смех и на́ зло: Здравому смыслу, Ясному солнцу, Белому снегу –
Ваш нежный рот – сплошное целованье… – И это все, и я совсем как нищий. Кто я теперь? – Единая? – Нет, тыща! Завоеватель? – Нет, завоеванье!
Это и много и мало. Это и просто и тёмно. Та, что была вероломной, За́ вечер – верная стала.
Друзья мои! Родное триединство! Роднее чем в родстве! Друзья мои в советской – якобинской – Маратовой Москве!
Шампанское вероломно, А все ж наливай и пей! Без розовых без цепей Наспишься в могиле темной!
Погрузитесь в философские стихотворения, которые исследуют глубокие вопросы бытия, смысла жизни и человеческого существования. Насладитесь поэзией, воспевающей размышления, мудрость и духовные поиски.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!