401 Пушкин А. С. Один, один остался я...
Один, один остался я. Пиры, любовницы, друзья Исчезли с легкими мечтами — Померкла молодость моя
Один, один остался я. Пиры, любовницы, друзья Исчезли с легкими мечтами — Померкла молодость моя
Вы столь забывчивы, сколь незабвенны. – Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! – Сказать еще? – Златого утра краше! Сказать еще? – Один во всей вселенной!
На назначенное свиданье Опоздаю. Весну в придачу Захвативши – приду седая. Ты его высоко́ назначил!
По нагориям, По восхолмиям, Вместе с зорями, С колокольнями,
Не самозванка – я пришла домой, И не служанка – мне не надо хлеба. Я – страсть твоя, воскресный отдых твой, Твой день седьмой, твое седьмое небо.
Тот, кто хочет, чтобы тени, ускользая, пропадали, Кто не хочет повторений, и бесцельностей печали, Должен властною рукою бесполезность бросить прочь, Должен сбросить то, что давит, должен сам себе помочь.
Эхо, бессонная нимфа, скиталась по брегу Пенея. Феб, увидев ее, страстию к ней воспылал. Нимфа плод понесла восторгов влюбленного бога; Меж говорливых наяд, мучась, она родила
Ах, несмотря на гаданья друзей, Будущее – непроглядно. В платьице – твой вероломный Тезей, Маленькая Ариадна.
Кто с минуту переможет Хладным разумом любовь, Бремя тягостных оков Ей на крылья не возложит.
Вся жизнь твоя – в едином крике: – На дедов – за сынов! Нет, Государь Распровеликий, Распорядитель снов,
Час обнажающихся верховий, Час, когда в души глядишь – как в очи. Это – разверстые шлюзы крови! Это – разверстые шлюзы ночи!
Не любовь, а лихорадка! Легкий бой лукав и лжив. Нынче тошно, завтра сладко, Нынче помер, завтра жив.
От многоречия отрекшись добровольно, В собраньи полном слов не вижу пользы я: Для счастия души, поверьте мне, друзья, Иль слишком мало всех, иль одного довольно.
Помни закон: Здесь не владей! Чтобы потом – В Граде Друзей:
Кричали женщины ура И в воздух чепчики бросали… Руку на́ сердце положа:
Что видят они? – Пальто На юношеской фигуре. Никто не узнал, никто, Что полы его, как буря.
Чердачный дворец мой, дворцовый чердак! Взойдите. Гора рукописных бумаг… Так. – Руку! – Держите направо, – Здесь лужа от крыши дырявой.
И взглянул, как в первые раза Не глядят. Черные глаза глотнули взгляд.
Как простор наших горестных нив, Вы окутаны грустною дымкой; Вы живете для всех невидимкой, Слишком много в груди схоронив.
Мимо ночных башен Площади нас мчат. Ох, как в ночи страшен Рев молодых солдат!
Когда сожмешь ты снова руку. Которая тебе дарит На скучный путь и на разлуку Святую Библию Харит?
Бессонница! Друг мой! Опять твою руку С протянутым кубком Встречаю в беззвучно –
Ночные шепота: шелка Разбрасывающая рука. Ночные шепота: шелка Разглаживающие уста.
Брожу – не дом же плотничать, Расположась на росстани! Так, вопреки полотнищам Пространств, треклятым простыням
Ты будешь невинной, тонкой, Прелестной – и всем чужой. Пленительной амазонкой, Стремительной госпожой.
Уравнены: как да и нет, Как черный цвет – и белый цвет. Как в творческий громовый час: С громадою Кремля – Кавказ.
Пышно и бесстрастно вянут Розы нашего румянца. Лишь камзол теснее стянут: Голодаем как испанцы.
Два солнца стынут – о Господи, пощади! – Одно – на небе, другое – в моей груди. Как эти солнца – прощу ли себе сама? –
На́ смех и на́ зло: Здравому смыслу, Ясному солнцу, Белому снегу –
Мировое началось во мгле кочевье: Это бродят по ночной земле – деревья, Это бродят золотым вином – грозди, Это странствуют из дома в дом – звезды,
Что же мне делать, слепцу и пасынку, В мире, где каждый и отч и зряч, Где по анафемам, как по насыпям – Страсти! где насморком
А над равниной – Крик лебединый. Матерь, ужель не узнала сына? Это с заоблачной – он – версты,
Когда средь оргий жизни шумной Меня постигнул остракизм, Увидел я толпы безумной Презренный, робкий эгоизм.
– «Какие маленькие зубки! И заводная! В парике!» Она смеясь прижала губки К ее руке.
Гибель от женщины. Вот знак На ладони твоей, юноша. Долу глаза! Молись! Берегись! Враг Бдит в полуночи.
Зверю – берлога, Страннику – дорога, Мертвому – дроги. Каждому – свое.
С.Э. Как по тем донским боям, – В серединку самую,
Когда же, Господин, На жизнь мою сойдет Спокойствие седин, Спокойствие высот.
Останешься нам иноком: Хорошеньким, любименьким, Требником рукописным, Ларчиком кипарисным.
Quand un poète en son extase Vous lit son ode ou son bouquet, Quand un conteur traоne sa phrase, Quand on écoute un perroquet,
I. С пятнадцатой весною, Как лилия с зарею,
Все твое: тоска по чуду, Вся тоска апрельских дней, Все, что так тянулось к небу, — Но разумности не требуй.
Обвела мне глаза кольцом Теневым – бессонница. Оплела мне глаза бессонница Теневым венцом.
Вечерний дым над городом возник, Куда-то вдаль покорно шли вагоны, Вдруг промелькнул, прозрачней анемоны, В одном из окон полудетский лик
О нет, не узнает никто из вас – Не сможет и не захочет! – Как страстная совесть в бессонный час Мне жизнь молодую точит!
Златоустой Анне – всея Руси Искупительному глаголу, – Ветер, голос мой донеси И вот этот мой вздох тяжелый.
Радость всех невинных глаз, – Всем на диво! – В этот мир я родилась – Быть счастливой!
Квиты: вами я объедена, Мною – живописаны. Вас положат – на обеденный, А меня – на письменный.
Всё видит, всё знает твой мудрый зрачок Сердца тебе ясны, как травы. Зачем ты меж нами, лесной старичок, Колдун безобидно-лукавый?
Не моя печаль, не моя забота, Как взойдет посев, То не я хочу, то огромный кто-то: И ангел и лев.
Погрузитесь в философские стихотворения, которые исследуют глубокие вопросы бытия, смысла жизни и человеческого существования. Насладитесь поэзией, воспевающей размышления, мудрость и духовные поиски.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!