1 Есенин С. А. Мы теперь уходим понемногу...
Мы теперь уходим понемногу В ту страну, где тишь и благодать. Может быть, и скоро мне в дорогу Бренные пожитки собирать.
Мы теперь уходим понемногу В ту страну, где тишь и благодать. Может быть, и скоро мне в дорогу Бренные пожитки собирать.
Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем,- Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом: Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,- Не скажу про живых, а покойников мы бережем.
Я не люблю фатального исхода. От жизни никогда не устаю. Я не люблю любое время года, Когда веселых песен не пою.
Вы помните, Вы всё, конечно, помните, Как я стоял, Приблизившись к стене,
Мне осталась одна забава: Пальцы в рот — и веселый свист. Прокатилась дурная слава, Что похабник я и скандалист.
Я усталым таким еще не был. В эту серую морозь и слизь Мне приснилось рязанское небо И моя непутевая жизнь.
Дождик мокрыми метлами чистит Ивняковый помет по лугам. Плюйся, ветер, охапками листьев,— Я такой же, как ты, хулиган.
Когда мне встречается в людях дурное, То долгое время я верить стараюсь, Что это скорее всего напускное, Что это случайность. И я ошибаюсь.
А знаешь, всё ещё будет! Южный ветер еще подует, и весну еще наколдует, и память перелистает,
Не жалею, не зову, не плачу, Все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым.
1 Немного лет тому назад, Там, где, сливаяся, шумят,
Друг мой, друг мой, Я очень и очень болен. Сам не знаю, откуда взялась эта боль. То ли ветер свистит
Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку? За дверью бессмысленно всё, особенно — возглас счастья. Только в уборную — и сразу же возвращайся.
Дай бог слепцам глаза вернуть и спины выпрямить горбатым. Дай бог быть богом хоть чуть-чуть, но быть нельзя чуть-чуть распятым.
Ты жива еще, моя старушка? Жив и я. Привет тебе, привет! Пусть струится над твоей избушкой Тот вечерний несказанный свет.
Не каждый умеет петь, Не каждому дано яблоком Падать к чужим ногам.
Вот и лето прошло, Словно и не бывало. На пригреве тепло. Только этого мало.
Клен ты мой опавший, клен заледенелый, Что стоишь нагнувшись под метелью белой? Или что увидел? Или что услышал?
Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться Богу, И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу.
Уж сколько их упало в эту бездну, Разверзтую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли.
Мело, мело по всей земле Во все пределы. Свеча горела на столе, Свеча горела.
Никогда ни о чем не жалейте вдогонку, Если то, что случилось, нельзя изменить. Как записку из прошлого, грусть свою скомкав, С этим прошлым порвите непрочную нить.
Я разный — я натруженный и праздный. Я целе- и нецелесообразный.
Здесь вам не равнина — здесь климат иной. Идут лавины одна за одной, И здесь за камнепадом ревет камнепад. И можно свернуть, обрыв обогнуть, -
Послушайте! Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно? Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Отговорила роща золотая Берёзовым, весёлым языком, И журавли, печально пролетая, Уж не жалеют больше ни о ком.
Людей неинтересных в мире нет. Их судьбы — как истории планет. У каждой все особое, свое, и нет планет, похожих на нее.
Сижу за решеткой в темнице сырой. Вскормленный в неволе орел молодой, Мой грустный товарищ, махая крылом, Кровавую пищу клюет под окном,
Духовной жаждою томим, В пустыне мрачной я влачился, — И шестикрылый серафим На перепутье мне явился.
Когда теряет равновесие твоё сознание усталое, когда ступеньки этой лестницы уходят из-под ног,
Как живется вам с другою, — Проще ведь? — Удар весла! — Линией береговою Скоро ль память отошла
Человеку надо мало: чтоб искал и находил. Чтоб имелись для начала
Жизнь — обман с чарующей тоскою, Оттого так и сильна она, Что своею грубою рукою Роковые пишет письмена.
За городом вырос пустынный квартал На почве болотной и зыбкой. Там жили поэты, — и каждый встречал Другого надменной улыбкой.
Л.В. Лифшицу Я всегда твердил, что судьба — игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра.
На Земле безжалостно маленькой жил да был человек маленький. У него была служба маленькая.
До свиданья, друг мой, до свиданья. Милый мой, ты у меня в груди. Предназначенное расставанье Обещает встречу впереди.
Я ненавижу в людях ложь. Она у всех бывает разной, Весьма искусной или праздной И неожиданной — как нож.
Если друг твой в словесном споре Мог обиду тебе нанести, Это горько, но это не горе, Ты потом ему все же прости.
Когда взошло твое лицо над жизнью скомканной моею, вначале понял я лишь то, как скудно все, что я имею.
Ваня (в кучерском армячке). Папаша! кто строил эту дорогу? Папаша (в пальто на красной подкладке), Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!
Мне грустно на тебя смотреть, Какая боль, какая жалость! Знать, только ивовая медь Нам в сентябре с тобой осталась.
Шаганэ ты моя, Шаганэ! Потому что я с севера, что ли, Я готов рассказать тебе поле, Про волнистую рожь при луне.
Простись со мною, мать моя, Я умираю, гибну я! Больную скорбь в груди храня, Ты не оплакивай меня.
Прощай, позабудь и не обессудь. А письма сожги,
Стояла зима. Дул ветер из степи. И холодно было младенцу в вертепе На склоне холма.
1 Черный вечер. Белый снег.
Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века — Всё будет так. Исхода нет.
В тот месяц май, в тот месяц мой во мне была такая лёгкость и, расстилаясь над землей, влекла меня погоды лётность.
Ваня (в кучерском армячке): "Папаша! кто строил эту дорогу?" Папаша (в пальто на красной подкладке): "Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!" Разговор в вагоне
Откройте для себя нашу коллекцию стихотворений о жизни, которые исследуют её многогранность, красоту и сложность. Эти произведения приглашают к размышлениям о жизненных циклах, личных испытаниях и радостях бытия. Идеально для всех, кто ищет глубокие философские и вдохновляющие стихи о смысле жизни.