(Старинная быль)
1
Говорят, хевсур Апшина, Воин из селенья Бло, Из Миндодаури рода, Что добро забыл, что – зло.
Грабит верных и неверных, Рубит мужа и жену, Дом сокровищами полнит, Словно царскую казну.
Говорят еще – Апшины Есть сильнейший: Гоготур. От мизинца Гоготура Навзничь грохнется хевсур.
Да и царь про Гоготура Рек: «Он тысячи сильней! Стоит тысячи друзей он, Стоит тысячи мужей!
Сердце у него – железо, И железная рука. Сколько раз под нею стлался Враг, бесчисленней песка!
Он в бою подобен смерти, Он, как смерть, неуязвим. С Гоготуром биться – биться С смерти ангелом самим.
Как волна играет лодкой – Так играет он врагом. Нет сомнения: сей воин Бранным ангелом ведом».
Царь не раз просил: «Останься! Ты мне друг – как ни один!» Но ответ был неизменный: «Царь! Не вынесу долин!
Если на меня не дует Горным ветром – дел не жди! Сердце плачет, и не хочет Плоть ни хлеба, ни воды.
Рта и вовсе не открою! Буду стыть и цепенеть. Мне одна дорога – горцем Жить и горцем умереть.
Есть печаль у Гоготура: Стали недруги смирны! Но у истинного пшава Дело есть и без войны!»
Говорит: «Одной породы Меч с косой – что брат с сестрой! Поработаем! Разбоем Жив не будет род людской».
Ни единого упрека В целой Грузии ему. А не то, чтобы безлунной Ночью – вырывать суму!
Ломит он платан столетний, На плечи кладет, как трость, И, попыхивая трубкой, В дом несет – чтоб грелся гость.
Или, возвратясь с оленем, – Сдался, леса властелин! – Взяв пандури на колени, Сумерничает один.
И звенит его пандури, И дымит его табак, Щиплет струны смуглый палец, Сыплет золотом очаг.
Запоет – ей-ей на балках Потолок не улежит! А ногой еще притопнет – Вся-то Пшавия дрожит!
2
Три у женщины приметы: Говорок быстрей воды, Пол-ума (и тот с безумьем Схож) и страсти без узды.
Денно-нощно, нощно-денно Мелет, мелет языком: Просит подвигов у мужа – Ими хвастаться потом.
Кроме «славы», нету слова В малом доме между скал. Будь супруг ее хоть вором – Только бы мечом махал!
Только бы ружья не ржавил! Жеребца не жарил зря. Только бы жену забавил Платьем красным, как заря!
Подступает к Гоготуру: «Муж, на что тебе твой щит? Раз к домашнему порогу Хуже хворого пришит!»
И опять героя точит: «Муж, на что тебе твой меч? Погляди: слезами плачет! Хочет голову отсечь!
Собирай оброк с хевсуров, Грабь чеченца на горе! Говорят, что у Апшины, Конь – что рыба в серебре!» –
«Женщина, – ей муж, – что мелешь? Худо с разумом твоим! Ты с воителем венчалась, Не с грабителем ночным.
Чем язык чесать о зубы – Шерсть чеши да лен чеши! Худородная, что можешь Знать про ружья и мечи!
Чем безумствовать речами – Хоть чулок вяжи с умом! Лишь тогда рубиться свято, Коли рубишься с врагом!
Царь пока не кинул клича: – Враг напал! Пора в поход! За плечами Гоготура
Сдвинься, Пшавии народ! –
До тех пор не будет крови Гоготурову мечу. Страшной кровью – братней кровью Славного не омрачу!
Было ли, чтобы татарин На скамье меня нашел? Как гиена на джейранов, На татарина я шел!
Я о вражеские спины Семь мечей – восьмой визжал! – Целых восемь иступил я, А девятый был – кинжал.
Женщина, коль ты не демон, Устыдись своих словес!» – «Я о том скорблю, что дому Пользы мало от чудес!
Слава – слабая одёжка, Варево пустое – честь. Сто порубленных татарских Спин – их с солью будешь есть?
Ну-ка, кроме ран на теле, Что домой принес с войны? В добром имени – что проку, Коли руки не полны?»
Сильно огорчился воин; Меч берет (возьмет и щит), Лыком липовым потуже К поясу его крепит,
Щит налево взял, направо Ружьецо – как есть бревно Стопудовое! – и дуре Молвил слово таково:
«Как сказала – так и будет! Без добычи не вернусь!» Может, видели, как ехал, Чуть посмеиваясь в ус?
3
Мимо гор в зеленых шубах, Мимо вод, бегущих в ширь, По фиалковым глазочкам Едет, едет богатырь.
Едет он землею пшавской, Первой зеленью лесной, Едет Пшавией весенней, Едет Пшавии весной.
У лесного населенья Точно сговор в этот день: Древо клонится к оленю, К древу тянется олень.
Птицы так щебечут сладко, Что растаял и ледник. Только у одной Арагвы – Грозный говор, черный лик.
Мчит, раздутая снегами, Раздробившая броню, Полными горстями брызжа В очи горцу и огню.
Глянь, из-за Копала-камня Богатырь – скалы облом! – Словно оползень тяжелый, Продвигается с конем.
А навстречу, глянь, на лурдже Стройном: на коне – синей Синей тучи! (Всадник – лурджи, Лурджа – всадника стройней.)
Богатырь другой в черкеске Красной – что твоя заря! Хороши на поле красном Щит и меч богатыря!
Он поет – все горы вторят! Знать, и впрямь непобедим! Свищут конские подковы По камням береговым.
Всадник видит Гоготура, Устремляется – смотри! – И уже вплотную стали Кони и богатыри.
С руганью занесши меч свой, Им всю местность осияв: «Пшав, сдавай свое оружье! Мирному без нужды, пшав!
Я – Апшина! (И вторично Выругавшись – что твой гром!) Сказанному – покорися! Либо повторю – мечом!»
Думает силач: «Прикинусь Кротким, к братству воззову! Как откликнется Апшина На склоненную главу?» –
«Друг, одумайся! Иль впрямь я – Грязь, ногам твоим – навоз? Тоже женщиною вскормлен! Чай, не на навозе взрос!
Брат, одумайся! Коль впрямь ты – Богатырь, как можешь, брат, Мирного лишить оружья? Или Бог тебе не свят?
Без меча – как покараю? Без меча – как пощажу? Родичеву ругань: – Тряпка! – Без щита чем отражу?
Коли свят тебе, Апшина, Бог – хоть шапку мне оставь! Не пускай меня без шапки, Сдавшегося не бесславь!
Человек ты громкой славы, Муж, прославленный кругом. Обойдись со мной по-братски – Станет брат тебе рабом».
Закипел Апшина: «Много Разговариваешь, пшав! Меч снимай, снимай и шапку! Кто сильнее – тот и прав!
Ты за целую неделю Первый будешь мне барыш. Щит давай, давай ружье мне, – Не то землю обагришь!
Либо пнем слетишь в Арагву! По весне вода черна. Пусть бревном тебя сосновым Мчит арагвская волна!»
Отдал Гоготур хевсуру Щит-свой-звон и меч-свой-вес. И уздечки на утеху Не оставил живорез!
Вороного шпорой тронул, Конь что молния взвился! Тут у Гоготура лопнул Гнев: «Глядите, небеса!
Гляньте, скалы, гляньте, горы, Бурная, замедли течь! – На грабителя, у брата Вырвавшего щит и меч!
Гляньте, горы, гляньте, скалы – Как с седельца сволоку, – Как об этот самый камень Этот череп истолку!»
Схвачен вор и опрокинут, Богатырским боем бит, Связан и, середь дороги Кинут, идолом лежит.
Стал лежачему стоячий Речь держать: «Презренный тать! Как с купцом хевсурским, думал С Гоготуром совладать?
На протянутую руку – Вор – ответивший мечом, Подавай сюда чеканный Меч! – мой меч! и мой шелом!
Мой и конь! моя и сбруя! Мой и щит! моя броня! Кто мечом махал на брата – Ниже праха для меня».
«Пощади! – ему Апшина, От расправы побелев Дозеле́на, а от гнева Дочерна́ позеленев. –
Обознался я – помилуй! Промахнулся я – прости! Ты мне рухлядью помнился, Глиною в моей горсти.
Мощи нет твоей превыше, Грудь твоя – скалы ребро. Побратаемся, могучий! Выпьем дружбы серебро!
А потом, во имя дружбы, – Стыдно мне, лежу в пыли! – Брат, верни мое оружье Или им же заколи!» –
«Что, легко (ему – каратель) Проходимцу свой шелом Отдавать? Кинжал и меч свой Зреть на поясе чужом?»
«Либо возврати оружье, Либо им же и убей! Поумнел, во прахе лежа? Образумился, злодей?
Чем от перса и от турка Грузию оберегать – Путника разоружаешь? И тебя – грузином звать?
И чего ты, скверный, рыщешь, Словно дух бесплотный, дом Потерявший! Вор несытый С уворованным кулем!
Голоден – сказал бы прямо, Досыта бы накормил. Но – чтоб мирного ограбить! Или Бога позабыл?
А без Бога – хоть бы горы Серебра – какой в них прок? Если же подраться хочешь – Меч на поясе высок.
Меньше щебня под ногами, Чем у Грузии врагов! На единого грузина – Войско в тысячу голов!
Бей их справа, бей их слева! Меч сломал – другой достань! Правая изныла – левой! Меч не стал – рукой достань!
Бей неверных, как баранов! Рассыпай врагов, как вихрь! Первый молвлю, что достоин Ты доспехов боевых.
Но тому, кто мирных грабит, Кому кротость не кротка – Нет убора головного, Кроме женского платка.
Грабил ты войны не знавших, Грабил старцев и детей, Не встречал ты рук железных И железных челюстей!
Не хочу твоих доспехов – Опозорился б мой кров! Мало ли у Гоготура В доме ружей и щитов?
И коня возьми обратно! Будешь, муж непобедим, Мужеством своим хвалиться – Похвалися и моим.
Но тебя крестом Хахматским И Копала-камнем – свят! – Заклинаю: все, как было, Говори, хевсурский брат!»
Развязал Апшине руки, На ноги поставил, щит Подает. Апшина – синий, Весь заплаканный стоит.
«Горе, горе мне, Апшине, Вору из селенья Бло! Я, как зверь, уйду в пещеру! Но за все твое добро
Дай тебя облобызаю!» Тут, словца не говоря, Гоготур Апшину обнял, Богатырь – богатыря.
Младший из сумы ковровой Спешно достает бурдюк, Сели наземь, сели рядом – С младшим – старший, с другом – друг.
Тут Апшина рог наполнил, Руку поднял, око взвел: «Ты дотоль живи и здравствуй, Пока небо поит дол,
Пока солнце греет землю, Пока ночь идет за днем, Пока лес весною зелен, Пока высь дружит с орлом,
Пока разом пуда соли Не притащит муравей… Да умножит крест Лашарский Подвиги руки твоей!»
«Да спасут тебя святые! – Гоготур ему, с душой. А что крепок ты – изведал Нынче собственной рукой.
Злому демону не следуй, Злого дела не твори, И продлит Господь меж нами Разговоры и пиры».
Настрогал хевсур кинжалом Серебра в вино – залог Верной службы, вечной дружбы – Каждый осушил свой рог.
Славно пили, складно пели, И, Арагвы на краю, Разошлися побратимы Каждый в сторону свою.
4
Тишь и темень. Спит грузинский Край, Георгием храним. Снеговые, ледяные Горы бодрствуют над ним,
Не зеленые – от века, Не зеленые – вовек. По отвесам – турьи тропы: Зверя вековечный бег.
Только шуму, что гневливой Речки плеск, да треснет сук. Вдруг вся спящая деревня Вздрогнула! – в ворота стук.
«Открывай, жена, не медля! Муж пришел – жена встает! Спать не время, вражье семя! Сам Апшина у ворот!
Будет спать тебе, обуза! Принимай коня и щит! Не то крест тебя Хахматский Милости своей лишит!
Уж мечом не опояшусь И щита не подыму! Кого первого завидишь – Щит и меч отдай тому.
И коня отдай в придачу, Только платы не взимай! Кого первого завидишь – И коня тому отдай!
Чем война была мне, хвату, Стала хворому – постель. Злая хворь во мне, хевсурам Не знакомая досель».
Третий месяц на исходе, Тверже мертвого лежит. От его сердечных стонов Дом дрожит, земля дрожит.
Утаить – обет нарушить, Рассказать – живым зарыть. Вот и мается, не в силах – Рассказать, не в силах – скрыть.
Долго думал – скоро сделал: Лег богатым – нищим встал, Что содеял – то поведал, Был неверным – верным стал.
5
Горный праздник у хевсуров: Жарит вертел, льет бурдюк. Вон богатые врагами. Горцы: Минди и Мацук.
Вот и Хинча бесподобный. Одаль женское родство Смотрит скромными глазами – Каждая на своего.
На земле – голов бараньих, Что людских в войну голов! Чу! Молельщика Апшины – Хевисбери – слышен зов:
«Буди милостив, Георгий, К царству древнему грузин! Даруй мощь его народам! Чтоб не счесть его дружин!
Буди милостив, Георгий, К верной Грузии своей! Чтобы не было под небом Края – Грузии славней!»
* * *
Говорят, в последнем доме Горного селенья Бло Полнолунными ночами Кто-то стонет тяжело. Бесконечный, заунывный Стон, пугающий зарю: «Горе, горе мне! Увы мне, Мертвому богатырю».
