Poetry Land

Был некто из портных искусный человек; Искусство в воровстве портные почитают, А иначе они портным не называют; Портной мой крал весь век. Каким-то случаем достал он обезьяну, Купил или украл, я спрашивать не стану. Довольно мне того, что он её имел, И, сделав ей кафтан, мартышку приодел. Гордясь, мартышка в нём портного дух пленяет, Портной и день и ночь мартышку лобызает, Покинув ремесло, он только лишь зевает И все веселие свое считает в ней, Зовя её всегда любезною своей. Что нажил ремеслом, что крал он без разбору, Лишь только б нравилось его завистну взору, То всё он полагал к мартышкиной красе, Которая ему приятней всех казалась, Которую любя, пренебрегал он все, Чем вся его семья весь век бы пропиталась. Мартышка так жила, нельзя как лучше жить, Мартышку все в дому старалися любить Во угождение искусному портному, Который своему хозяином был дому. Что нам приятнее на свете сем всего, Обыкновенно мы лишаемся того. Так точно с честным сим портным тогда случилось, Несносное ему несчастье приключилось: Болезнь мартышкина с ума его свела И к совершенному несчастью привела. Мартышка умирает И жизнь свою кончает. Веселье все его с мартышкой погибает. «Что делать, – говорит, – когда несчастлив я, Теперь уж кончится утеха вся моя». Мартышка жалоб тех нимало не внимает И, страждя долго, дух последний испущает, Оставя в праздности портного по себе, Который стал пенять за смерть её судьбе. И жалобы свои он к небу воссылает, Виною смерти сей себя он признавает. «Конечно, – говорит, – за то наказан я, И отнята за то утеха вся моя, Что всё имение мне воровством досталось, Что я у всякого кафтана крал сукно, И кражу ту я клал отчасти на вино, А прочее моей мартышке оставалось. Конечно, от того мартышка умерла, Которая одна утехой мне была. Я стану честно жить и красть уж перестану, Опять примуся шить. О! если б не украл я эту обезьяну, Мне было бы ещё чем дом свой прокормить». Ты поздо воздыхать теперь уже хватился, И поздо уж теперь не хочешь воровать. Когда б чужого ты добра не льстился взять, То б и с богатством ты мартышки не лишился.

Приятна песнь та, что Клориса воспевала, Нередко разум мой и сердце вспламеняла. Но ежели бы к ней стакан с вином звенел, За совершенную б музыку я почел.

Олени всякий год рога переменяют, А у Клитандера по всякий день взрастают.