1 Пушкин А. С. Добрый человек
Ты прав – несносен Фирс ученый, Педант надутый и мудреный — Он важно судит обо всем, Всего он знает по немногу.
Ты прав – несносен Фирс ученый, Педант надутый и мудреный — Он важно судит обо всем, Всего он знает по немногу.
Поэт-игрок, о Беверлей-Гораций, Проигрывал ты кучки ассигнаций, И серебро, наследие отцов, И лошадей, и даже кучеров —
Вот карапузик наш, монах, Поэт, писец и воин. Всегда, за всё, во всех местах, Крапивы он достоин:
За городом вырос пустынный квартал На почве болотной и зыбкой. Там жили поэты, — и каждый встречал Другого надменной улыбкой.
Как живется вам с другою, — Проще ведь? — Удар весла! — Линией береговою Скоро ль память отошла
Pourquoi craindrais-j'e de ie dire? C'est Margot qui fixe mon goút.
(Раздумье на открытии Grand Opera) В смокинг вштопорен, побрит что надо.
Я вас узнал, о мой оракул! Не по узорной пестроте Сих неподписанных каракул, Но по веселой остроте,
Внимает он привычным ухом Свист; Марает он единым духом Лист;
Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог, Он уважать себя заставил И лучше выдумать не мог.
Прости мне, милый друг, Двухлетнее молчанье: Писать тебе посланье Мне было недосуг.
Ты богат, я очень беден; Ты прозаик, я поэт; Ты румян, как маков цвет, Я как смерть и тощ, и бледен.
Орлов с Истоминой в постеле В убогой наготе лежал. Не отличился в жарком деле Непостоянный генерал.
Гражданин фининспектор! Простите за беспокойство. Спасибо… не тревожтесь…
Певец-Давид был ростом мал, Но повалил же Голиафа, Кот<орый><?> был<?> и генерал<?>, И, положусь<?>, не про<ще><?> гр<афа>.
Ты не наследница Клероны, Не для тебя свои законы Владелец Пинда начертал; Тебе не много бог послал,
Румяный критик мой, насмешник толстопузый, Готовый век трунить над нашей томной музой, Поди-ка ты сюда, присядь-ка ты со мной, Попробуй, сладим ли с проклятою хандрой.
К кастрату раз пришел скрыпач, Он был бедняк, а тот богач. "Смотри, сказал певец без <->, — Мои алмазы, изумруды —
Молнию метнула глазами: «Я видела — с тобой другая. Ты самый низкий,
Глухой глухого звал к суду судьи глухого, Глухой кричал: «Моя им сведена корова!» — "Помилуй, – возопил глухой тому в ответ: — Сей пустошью владел еще покойный дед".
Арист! и ты в толпе служителей Парнасса! Ты хочешь оседлать упрямого Пегаса; За лаврами спешишь опасною стезей, И с строгой критикой вступаешь смело в бой!
Проклятый город Кишенев! Тебя бранить язык устанет. Когда-нибудь на грешный кров Твоих запачканных домов
Любезный именинник, О Пущин дорогой! Прибрел к тебе пустынник С открытою душой;
Песнь вторая Горькие размышления, сон, спасительная мысль Покаместь ночь еще не удалилась,
Песнь третия Пойманный бес Ах, отчего мне дивная природа
Послушай, муз невинных Лукавый духовник: Жилец полей пустынных, Поэтов грешный лик
Полу-милорд, полу-купец, Полу-мудрец, полу-невежда, Полу-подлец, но есть надежда, Что будет полным наконец.
Возможно ль? вместо роз, Амуром насажденных, [Тюльпанов гордо наклоненных,] Душистых ландышей, ясминов и лилей, [Которых ты всегда] любила
Кто знает, что такое слава! Какой ценой купил он право, Возможность или благодать Над всем так мудро и лукаво
1. Вот перешед чрез мост Кокушкин, Опершись <-> о гранит,
Смеясь жестоко над собратом, Писаки русские толпой Меня зовут аристократом. Смотри, пожалуй, вздор какой!
У Кларисы денег мало, Ты богат – иди к венцу: И богатство ей пристало, И рога тебе к лицу.
От всенощной вечор идя домой, Антипьевна с Марфушкою бранилась; Антипьевна отменно горячилась. "Постой, – кричит, – управлюсь я с тобой;
Благослови, поэт!.. В тиши Парнасской сени Я с трепетом склонил пред музами колени: Опасною тропой с надеждой полетел, Мне жребий вынул Феб, и лира мой удел.
Друзья! досужный час настал; Все тихо, всё в покое; Скорее скатерть и бокал! Сюда вино златое!
Любезный Вяземский, поэт и камергер… (Василья Львовича узнал ли ты манер? Так некогда письмо он начал к камергеру, Украшенну ключом за Верность и за Веру)
Издавна мудрые искали Забытых Истины следов И долго, долго толковали Давнишни толки стариков.
Сатирик и поэт любовный, Наш Аристип и Асмодей, Ты не племянник Анны Львовны, Покойной тетушки моей.
В глуши, измучась жизнью постной, Изнемогая животом, Я не парю – сижу орлом И болен праздностью поносной.
Младой Дафнис, гоняясь за Доридой, "Постой, – кричал, – прелестная! постой, Скажи: «Люблю» – и бегать за тобой Не стану я – клянуся в том Кипридой!"
Картину раз высматривал сапожник И в обуви ошибку указал; Взяв тотчас кисть, исправился художник. Вот, подбочась, сапожник продолжал:
Когда великое свершалось торжество, И в муках на кресте кончалось божество, Тогда по сторонам животворяща древа Мария-грешница и пресвятая дева,
Вот Муза, резвая болтунья, Которую ты столь любил. Раскаялась моя шалунья, Придворный тон ее пленил;
Христос воскрес, моя Реввека! Сегодня следуя душой Закону бога-человека, С тобой цалуюсь, ангел мой.
Как! жив еще Курилка журналист? — – Живёхонек! всё так же сух и скучен, И груб, и глуп, и завистью размучен, Всё тискает в свой непотребный лист
Хочу я завтра умереть И в мир волшебный наслажденья, На тихой берег вод забвенья, Веселой тенью отлететь…
Не знаю где, но не у нас, Достопочтенный лорд Мидас, С душой посредственной и низкой, Чтоб не упасть дорогой склизкой,
Я не люблю твоей Кори<ны>, Скучны<?> любезности<?> картины. В ней только слезы да печаль [И] фразы госпожи де Сталь.
Вчера мне Маша приказала В куплеты рифмы набросать И мне в награду обещала Спасибо в прозе написать.
Жил-был дурак. Он молился всерьёз (Впрочем, как Вы и Я) Тряпкам, костям и пучку волос — Всё это пустою бабой звалось,
Погрузитесь в мир иронии с нашей коллекцией иронических стихотворений. Исследуйте творчество поэтов, мастерски использующих иронию для выражения скрытых смыслов и социальной критики. Идеально для любителей остроумия и глубоких размышлений.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!