Pourquoi craindrais-j'e de ie dire? C'est Margot qui fixe mon goút.
Так и мне узнать случилось, Что за птица Купидон; Сердце страстное пленилось; Признаюсь – и я влюблен! Пролетело счастья время, Как, любви не зная бремя, Я живал да попевал, Как в театре и на балах, На гуляньях иль в воксалах Легким зефиром летал; Как, смеясь во зло Амуру, Я писал карикатуру На любезный женской пол; Но напрасно я смеялся, Наконец и сам попался, Сам, увы! с ума сошел. Смехи, вольность – всё под лавку Из Катонов я в отставку, И теперь я – Селадон! Миловидной жрицы Тальи Видел прелести Натальи, И уж в сердце – Купидон!
Так, Наталья! признаюся, Я тобою полонен, В первый раз еще, стыжуся, В женски прелести влюблен. Целый день, как ни верчуся Лишь тобою занят я; Ночь придет – и лишь тебя Вижу я в пустом мечтаньи, Вижу, в легком одеяньи Будто милая со мной; Робко, сладостно дыханье, Белой груди колебанье, Снег затмивший белизной, И полуотверсты очи, Скромный мрак безмолвной ночи — Дух в восторг приводят мой!.. Я один в беседке с нею, Вижу… девственну лилею, Трепещу, томлюсь, немею… И проснулся… вижу мрак Вкруг постели одинокой! Испускаю вздох глубокой, Сон ленивый, томноокой Отлетает на крылах. Страсть сильнее становится И, любовью утомясь, Я слабею всякой час. Всё к чему-то ум стремится, А к чему? – никто из нас Дамам в слух того не скажет, А уж так и сяк размажет. Я – по-свойски объяснюсь.
Все любовники желают И того, чего не знают; Это свойство их – дивлюсь! Завернувшись балахоном, С хватской шапкой на бекрень Я желал бы Филимоном Под вечер, как всюду тень, Взяв Анюты нежну руку, Изъяснять любовну муку, Говорить: она моя! Я желал бы, чтоб Назорой Ты старалася меня Удержать умильным взором. Иль седым Опекуном Легкой, миленькой Розины, Старым пасынком судьбины, В епанче и с париком, Дерзкой пламенной рукою Белоснежну, полну грудь… Я желал бы… да ногою Моря не перешагнуть. И, хоть по уши влюбленный, Но с тобою разлученный, Всей надежды я лишен.
Но, Наталья! ты не знаешь Кто твой нежный Селадон, Ты еще не понимаешь, Отчего не смеет он И надеяться? – Наталья! Выслушай еще меня:
Не владетель я Сераля, Не арап, не турок я. За учтивого китайца, Грубого американца Почитать меня нельзя, Не представь и немчурою, С колпаком на волосах, С кружкой, пивом налитою, И с цыгаркою в зубах. Не представь кавалергарда В каске, с длинным палашом. Не люблю я бранный гром: Шпага, сабля, алебарда Не тягчат моей руки За Адамовы грехи.
– Кто же ты, болтун влюбленный? Взглянь на стены возвышенны, Где безмолвья вечный мрак; Взглянь на окны загражденны, На лампады там зажженны… Знай, Наталья! – я… монах!
