251 Цветаева М. И. Федра — 1. Жалоба
Ипполит! Ипполит! Болит! Опаляет… В жару ланиты… Что за ужас жестокий скрыт В этом имени Ипполита!
Ипполит! Ипполит! Болит! Опаляет… В жару ланиты… Что за ужас жестокий скрыт В этом имени Ипполита!
Что белеется на горе зеленой? Снег ли то, али лебеди белы? Был бы снег – он уже<?> бы растаял, Были б лебеди – они б улетели.
Добровольчество – это добрая воля к смерти… (Попытка толкования) И марш вперед уже,
Сомненье, страх, порочную надежду Уже в груди не в силах я хранить; Неверная супруга я Филиппу И сына я его любить дерзаю!..
Ott. 100. Пред рыцарем блестит водами Ручей прозрачнее стекла,
О бедность! затвердил я наконец Урок твой горький! Чем я заслужил Твое гоненье, властелин враждебный, Довольства враг, суровый сна мутитель?..
Соловей мой, соловейко, Птица малая лесная! У тебя ль, у малой птицы, Незаменные три песни,
Не два волка в овраге грызутся, Отец с сыном в пещере бранятся. Старый Петро сына укоряет: "Бунтовщик ты, злодей проклятый!
Где наша роза, Друзья мои? Увяла роза, Дитя зари.
Уродился я, бедный недоносок, С глупых лет брожу я сиротою; Недорослем меня бедного женили; Новая семья не полюбила;
Воспоминаньем упоенный, С благоговеньем и тоской Объемлю грозный мрамор твой, Кагула памятник надменный.
А была я когда-то цветами увенчана И слагали мне стансы – поэты. Девятнадцатый год, ты забыл, что я женщина… Я сама позабыла про это!
А царит над нашей стороной – Глаз дурной, дружок, да час худой. А всего у нас, дружок, красы –
О бродяга, родства не помнящий – Юность! – Помню: метель мела, Сердце пело. – Из нежной комнаты Я в метель тебя увела.
«Полюбился ландыш белый Одинокой резеде. Что зеваешь?» – «Надоело!» «Где болит?» – «Нигде!»
Глотаю соленые слезы. Роман неразрезанный – глуп. Не надо ни робы, ни розы, Ни розовой краски для губ,
Ю.3. Beau ténébreux![*] – Вам грустно. – Вы больны. Мир неоправдан, – зуб болит! – Вдоль нежной
Ветер звонок, ветер нищ, Пахнет розами с кладбищ. . . . . . .ребенок, рыцарь, хлыщ.
Синие версты И зарева горние! Победоносного Славьте – Георгия!
С архангельской высоты седла Евангельские творить дела. Река сгорает, верста смугла. – О даль! Даль! Даль!
Голуби реют серебряные, растерянные, вечерние… Материнское мое благословение Над тобой, мой жалобный Вороненок.
Двух – жарче меха! рук – жарче пуха! Круг – вкруг головы. Но и под мехом – неги, под пухом Гаги – дрогнете вы!
Стоят в чернорабочей хмури Закопченные корпуса. Над копотью взметают кудри Растроганные небеса.
Руки – и в круг Перепродаж и переуступок! Только бы губ, Только бы рук мне не перепутать!
Леты слепотекущий всхлип. Долг твой тебе отпущен: слит С Летою, – еле-еле жив В лепете сребротекущих ив.
Как настигаемый олень Летит перо. О . . . . . . . . . И как хитро!
В ушах два свиста: шелка и метели! Бьется душа – и дышит кровь. Мы получили то, чего хотели: Вы – мой восторг – до снеговой постели,
Солнце – одно, а шагает по всем городам. Солнце – мое. Я его никому не отдам. Ни на час, ни на луч, ни на взгляд. – Никому. – Никогда.
Не успокоюсь, пока не увижу. Не успокоюсь, пока не услышу. Вашего взора пока не увижу, Вашего слова пока не услышу.
В мешок и в воду – подвиг доблестный! Любить немножко – грех большой. Ты, ласковый с малейшим волосом, Неласковый с моей душой.
Отнимите жемчуг – останутся слезы, Отнимите злато – останутся листья Осеннего клена, отнимите пурпур – Останется кровь.
С ласточками прилетела Ты в один и тот же час, Радость маленького тела, Новых глаз.
Милый друг, ушедший дальше, чем за море! Вот Вам розы – протянитесь на них. Милый друг, унесший самое, самое Дорогое из сокровищ земных.
Переселенцами – В какой Нью-Йорк? Вражду вселенскую Взвалив на горб –
Сегодня таяло, сегодня Я простояла у окна. Взгляд отрезвленней, грудь свободней, Опять умиротворена.
Весна наводит сон. Уснем. Хоть врозь, а все ж сдается: все́ Разрозненности сводит сон. Авось увидимся во сне.
Радость – что сахар, Нету – и охаешь, А завелся как – Через часочек:
Тихонько Рукой осторожной и тонкой Распутаю путы: Ручонки – и ржанью
Седой – не увидишь, Большим – не увижу. Из глаз неподвижных Слезинки не выжмешь.
Руки заживо скрещены, А помру без причастья. Вдоль души моей – трещина. Мое дело – пропащее.
Полон и просторен Край. Одно лишь горе: Нет у чехов – моря. Стало чехам – море
Скороговоркой – ручья водой Бьющей: – Любимый! больной! родной! Речитативом – тоски протяжней:
Так ясно сиявшие До самой зари – Кого провожаете, Мои фонари?
Ты думаешь: очередной обман! Одна к одной, как солдатье в казармах! Что из того, что ни следа румян На розовых устах высокопарных, –
По холмам – круглым и смуглым, Под лучом – сильным и пыльным, Сапожком – робким и кротким – За плащом – рдяным и рваным.
Он будет прав, потомства суд!.. И прав, и грозен будет он: Чей мертвый слух не потрясут Ни клич добра, ни братьев стон,
И страшные мне снятся сны: Телега красная, За ней – согбе́нные – моей страны Идут сыны.
Ребенок – великое счастье в доме, Сокровище! Праздник! Звезда во мгле! Ведь выжил твой сын, не зачах, не помер, – Чего ж ты толкуешь о горе и зле?
…Корабль затонул – без щеп, Король затанцевал в Совете, Зерна не выбивает цеп, Ромео не пришел к Джульетте,
Adieu, France! Adieu, France! Adieu, France! Marie Stuart
Погрузитесь в стихотворения о тоске, трагедии и скорби, которые передают глубокие эмоции и переживания. Насладитесь поэзией, отражающей печаль, утраты и трагические моменты жизни.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!