251 Пушкин А. С. Десятая заповедь...
Добра чужого не желать Ты, боже, мне повелеваешь: Но меру сил моих ты знаешь — Мне ль нежным чувством управлять?
Добра чужого не желать Ты, боже, мне повелеваешь: Но меру сил моих ты знаешь — Мне ль нежным чувством управлять?
Он приблизился, крылатый, И сомкнулись веки над сияньем глаз. Пламенная – умерла ты В самый тусклый час.
Вы счастливы? – Не скажете! Едва ли! И лучше – пусть! Вы слишком многих, мнится, целовали, Отсюда грусть.
За пять минут уж снегом талым Шинель запорошилась вся. Он на земле лежит, усталым Движеньем руку занеся.
Перестрелка за холмами; Смотрит лагерь их и наш; На холме пред казаками Вьется красный делибаш.
Над морем красавица-дева сидит; И, к другу ласкаяся, так говорит: «Достань ожерелье, спустися на дно;
Склоняются низко цветущие ветки, Фонтана в бассейне лепечут струи, В тенистых аллеях все детки, все детки… О детки в траве, почему не мои?
Вы бродили с мамой на лугу И тебе она шепнула: «Милый! Кончен день, и жить во мне нет силы. Мальчик, знай, что даже из могилы
Увы! за чем она блистает Минутной, нежной красотой? Она приметно увядает Во цвете юности живой…
Ах, дверь не запирала я, Не зажигала свеч, Не знаешь, как, усталая, Я не решалась лечь.
Есть счастливцы и счастливицы, Петь не могущие. Им – Слезы лить! Как сладко вылиться Горю – ливнем проливным!
Лежат они, написанные наспех, Тяжелые от горечи и нег. Между любовью и любовью распят Мой миг, мой час, мой день, мой год, мой век.
Я видел смерть; она в молчаньи села У мирного порогу моего; Я видел гроб; открылась дверь его; Душа, померкнув, охладела…
Максиму дю Кан 1
Так писем не ждут, Так ждут – письма́. Тряпичный лоскут, Вокруг тесьма
Разлетелось в серебряные дребезги Зеркало, и в нем – взгляд. Лебеди мои, лебеди Сегодня домой летят!
В евр<ейской> хижине лампада В одном углу бледна горит, Перед лампадою старик Читает библию. Седые
…«но ведь есть каток»… Письмо 17 января 1910 Каток растаял… Не услада
Вечерняя заря в пучине догорала, Над мрачной Эльбою носилась тишина, Сквозь тучи бледные тихонько пробегала Туманная луна:
Дурману девочка наелась, Тошнит, головка разболелась, Пылают щёчки, клонит в сон, Но сердцу сладко, сладко, сладко:
Лила, Лила! я страдаю Безотрадною тоской, Я томлюсь, я умираю, Гасну пламенной душой;
Отцам из роз венец, тебе из терний, Отцам – вино, тебе – пустой графин. За их грехи ты жертвой пал вечерней, О на заре замученный дофин!
Ане Ланиной О весенние сны в дортуаре, О блужданье в раздумье средь спящих,
Под небом голубым страны своей родной Она томилась, увядала… Увяла наконец, и верно надо мной Младая тень уже летала;
Ясное утро не жарко, Лугом бежишь налегке. Медленно тянется барка Вниз по Оке.
Глыбами – лбу Лавры похвал. «Петь не могу!» – «Будешь!» – «Пропал,
Жизнь в трезвом положении Куда нехороша! В томительном борении Сама с собой душа,
А всё же спорить и петь устанет – И этот рот! А все же время меня обманет И сон – придет.
Дарья Власьевна, соседка по квартире, сядем, побеседуем вдвоем. Знаешь, будем говорить о мире, о желанном мире, о своем.
Сорок трудный год. Омский госпиталь. Коридоры сухие и маркие. Шепчет старая нянечка: «Господи, До чего же артисты маленькие! »
Там у леска, за ближнею долиной, Где весело теченье светлых струй, Младой [Эдвин] прощался там с Алиной; Я слышал их последний поцелуй.
В молчаньи пред тобой сижу. Напрасно чувствую мученье, Напрасно на тебя гляжу: Того уж верно не скажу,
В какой-то дальней рейнской саге Печальный юноша-герой Сжигает позднею порой Письмо на розовой бумаге.
Кровных коней запрягайте в дровни! Графские вина пейте из луж! Единодержцы штыков и душ! Распродавайте – на вес – часовни,
Напрасно, милый друг, я мыслил утаить Обманутой [души] холодное волненье. Ты поняла меня – проходит упоенье, Перестаю тебя любить……
И убивали, и ранили пули, что были в нас посланы. Были мы в юности ранними, стали от этого поздними.
Пускай увенч<анный> любов<ью> красоты В завет<ном> зол<оте> хранит ее черты И письма тайные, награда долгой муки, Но в тихие часы томит<ельной> разл<уки>
В декабре на заре было счастье, Длилось – миг. Настоящее, первое счастье Не из книг!
Я видела Вас три раза, Но нам не остаться врозь. – Ведь первая Ваша фраза Мне сердце прожгла насквозь!
Явился он на стройном бале В блестяще сомкнутом кругу. Огни зловещие мигали, И взор описывал дугу.
Никому я не открою, А тебя на свете – нет, Как сроднился я с тобою За семь юношеских лет.
По небу крадется луна, На холме тьма седеет, На воды пала тишина. С долины ветер веет,
Екатерине Павловне Пешковой Мама светло разукрасила гробик. Дремлет малютка в воскресном наряде.
Этот крошка с душой безутешной Был рожден, чтобы рыцарем пасть За улыбку возлюбленной дамы. Но она находила потешной,
Mein Herz trägt schwere Ketten, Die Du mir angelegt. Ich möcht’ mein Leben wetten, Dass Keine schwerer trägt.[*]
Овидий, я живу близ тихих берегов, Которым изгнанных отеческих богов Ты некогда принес и пепел свой оставил. Твой безотрадный плач места сии прославил;
По камням гробовым, в туманах полуночи, Ступая трепетно усталою ногой, По Лоре путник шел, напрасно томны очи Ночлега мирного искали в тьме густой.
Стою печален на кладбище. Гляжу кругом – обнажено Святое смерти пепелище И степью лишь окружено.
– «Слова твои льются, участьем согреты, Но темные взгляды в былом». – «Не правда ли, милый, так смотрят портреты, Задетые белым крылом?»
Мое последнее величье На дерзком голоде заплат! В сухие руки ростовщичьи Снесен последний мой заклад.
Погрузитесь в стихотворения о тоске, трагедии и скорби, которые передают глубокие эмоции и переживания. Насладитесь поэзией, отражающей печаль, утраты и трагические моменты жизни.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!