Стоят в чернорабочей хмури Закопченные корпуса. Над копотью взметают кудри Растроганные небеса.
В надышанную сирость чайной Картуз засаленный бредет. Последняя труба окрайны О праведности вопиет.
Труба! Труба! Лбов искаженных Последнее: еще мы тут! Какая на́-смерть осужденность В той жалобе последних труб!
Как в вашу бархатную сытость Вгрызается их жалкий вой! Какая за́живо-зарытость И выведенность на убой!
А Бог? – По самый лоб закурен, Не вступится! Напрасно ждем! Над койками больниц и тюрем Он гвоздиками пригвожден.
Истерзанность! Живое мясо! И было так и будет – до Скончания. – Всем песням насыпь, И всех отчаяний гнездо:
Завод! Завод! Ибо зовется Заводом этот черный взлет. К отчаянью трубы заводской Прислушайтесь – ибо зовет
Завод. И никакой посредник Уж не послужит вам тогда, Когда над городом последним Взревет последняя труба.