Цветаева М. И. Анне Ахматовой
Узкий, нерусский стан – Над фолиантами. Шаль из турецких стран Пала, как мантия.
Узкий, нерусский стан – Над фолиантами. Шаль из турецких стран Пала, как мантия.
Я думаю об утре Вашей славы, Об утре Ваших дней, Когда очнулись демоном от сна Вы И богом для людей.
Бог! – Я живу! – Бог! – Значит ты не умер! Бог, мы союзники с тобой! Но ты старик угрюмый, А я – герольд с трубой.
Буду жалеть, умирая, цыганские песни, Буду жалеть, умирая . . . . . . . .перстни, Дым папиросный – бессонницу – легкую стаю Строк под рукой.
Это сердце – мое! Эти строки – мои! Ты живешь, ты во мне, Марселина! Уж испуганный стих не молчит в забытьи, И слезами растаяла льдина.
Улыбнись в мое «окно», Иль к шутам меня причисли, – Не изменишь, все равно! «Острых чувств» и «нужных мыслей»
Вскрыла жилы: неостановимо, Невосстановимо хлещет жизнь. Подставляйте миски и тарелки! Всякая тарелка будет – мелкой,
Я подымаюсь по белой дороге, Пыльной, звенящей, крутой. Не устают мои легкие ноги Выситься над высотой.
«Двух станов не боец, а только гость случайный…» Двух станов не боец, а – если гость случайный – То гость – как в глотке кость, гость –
Мятущийся куст над обрывом – Смятение уст под наплывом Чувств…
Доблесть и девственность! – Сей союз Древен и дивен, как Смерть и Слава. Красною кровью своей клянусь И головою своей кудрявой –
Ёмче органа и звонче бубна Молвь – и одна для всех: Ох, когда трудно, и ах, когда чудно, А не дается – эх!
Есть счастливцы и счастливицы, Петь не могущие. Им – Слезы лить! Как сладко вылиться Горю – ливнем проливным!
Водопадами занавеса, как пеной – Хвоей – пламенем – прошумя. Нету тайны у занавеса от сцены: (Сцена – ты, занавес – я).
Снова поют за стенами Жалобы колоколов… Несколько улиц меж нами, Несколько слов!
Идите же! – Мой голос нем И тщетны все слова. Я знаю, что ни перед кем Не буду я права.
Как жгучая, отточенная лесть Под римским небом, на ночной веранде, Как смертный кубок в розовой гирлянде – Магических таких два слова есть.
Не любовь, а лихорадка! Легкий бой лукав и лжив. Нынче тошно, завтра сладко, Нынче помер, завтра жив.
Концами шали Вяжу печаль твою. И вот – без шали – На площадях пою.
Вы столь забывчивы, сколь незабвенны. – Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! – Сказать еще? – Златого утра краше! Сказать еще? – Один во всей вселенной!
Короткий смешок, Открывающий зубы, И легкая наглость прищуренных глаз. – Люблю Вас! – Люблю Ваши зубы и губы,
Короткие крылья волос я помню, Метущиеся между звезд. – Я помню Короткие крылья Под звездною пылью,
Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же Лишь тебе указала в тени обожаемый лик. Было все в нашем сне на любовь не похоже: Ни причин, ни улик.
1 Что́ нужно кусту от меня? Не речи ж! Не доли собачьей
Лежат они, написанные наспех, Тяжелые от горечи и нег. Между любовью и любовью распят Мой миг, мой час, мой день, мой год, мой век.
Леты подводный свет, Красного сердца риф. Застолбенел ланцет, Певчее горло вскрыв:
Лорд Байрон! – Вы меня забыли! Лорд Байрон! – Вам меня не жаль? На . . . . . .плечи шаль Накидывали мне – не Вы ли?
Люблю ли вас? Задумалась. Глаза большие сделались.
Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь. О милая! – Ни в гробовом сугробе, Ни в облачном с тобою не прощусь.
Макс Волошин первый был, Нежно Майенку любил, Предприимчивый Бальмонт Звал с собой за горизонт,
Превыше крестов и труб, Крещенный в огне и дыме, Архангел-тяжелоступ – Здорово, в веках Владимир!
Чтобы край земной не вымер Без отчаянных дяде́й, Будь, младенец, Володимир: Целым миром володей!
Литературная – не в ней Суть, а вот – кровь пролейте! Выходит каждые семь дней. Ушедший – раз в столетье
«В гробу, в обыкновенном темном костюме, в устойчивых, грубых ботинках, подбитых железом, лежит величайший поэт революции». («Однодневная газета», 24 апреля 1920 г.) В сапогах, подкованных железом,
Любовная лодка разбилась о быт. И полушки не поставишь На такого главаря.
Зерна огненного цвета Брошу на ладонь, Чтоб предстал он в бездне света Красный как огонь.
Много храмов разрушил, А этот – ценней всего. Упокой, Господи, душу усопшего врага твоего.
Еще я молод! Молод! Но меня: Моей щеки румяной, крови алой – Моложе – песня красная моя! И эта песня от меня сбежала
Когда отталкивают в грудь, Ты на ноги надейся – встанут! Стучись опять к кому-нибудь, Чтоб снова вечер был обманут.
Сей рукой, о коей мореходы Протрубили на́ сто солнц окрест, Сей рукой, в ночах ковавшей – оды, Как неграмотная ставлю – крест.
И не спасут ни стансы, ни созвездья. А это называется – возмездье За то, что каждый раз,
Не так уж подло и не так уж просто, Как хочется тебе, чтоб крепче спать. Теперь иди. С высокого помоста Кивну тебе опять.
Надобно смело признаться, Лира! Мы тяготели к великим мира: Мачтам, знаменам, церквам, царям, Бардам, героям, орлам и старцам,
Пусть я лишь стих в твоем альбоме, Едва поющий, как родник; (Ты стал мне лучшею из книг, А их немало в старом доме!)
– Насмарку твой стих! На стройку твой лес Столетний! – Не верь, сын!
Не для льстивых этих риз, лживых ряс – Голосистою на свет родилась! Не ночные мои сны – наяву!
– Не нужен твой стих – Как бабушкин сон. – А мы для иных Сновидим времен.
Небо – синей знамени! Пальмы – пучки пламени! Море – полней вымени! Но своего имени
Никто ничего не отнял! Мне сладостно, что мы врозь. Целую Вас – через сотни Разъединяющих верст.
О поэте не подумал Век – и мне не до него. Бог с ним, с громом. Бог с ним, с шумом Времени не моего!
Исследуйте нашу коллекцию стихотворений о поэзии, которые отражают её магию, власть слов и вдохновляющее воздействие на читателей. Эти произведения исследуют роль поэзии в выражении глубоких чувств, идей и человеческих переживаний.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!