Poetry Land

Шалун, увенчанный Эратой и Венерой, Ты ль узника манишь в владения свои, В поместье мирное меж Пиндом и Цитерой, Где нежился Шолье с Мелецким и Парни? Тебе, балованный питомец Аполлона, С их пеньем соглашать игривую свирель: Веселье резвое и Нимфы Геликона Твою счастливую качали колыбель. И ныне, в юности прекрасной, С тобою верные сопутницы твои. Бряцай, о Трубадур, на арфе сладострастной Мечтанье раннее любви, Пой сердца юного кипящее желанье, Красавицы твоей упорство, трепетанье, Со груди сорванный завистливый покров, Стыдливости последнее роптанье И страсти торжество на ложе из цветов, — Пой. в неге устремив на деву томны очи. Ее волшебные красы, В объятиях любви утраченные ночи — Блаженства быстрые часы… Мой друг, она – твоя, она твоя награда. Таинственной любви бесценная отрада! Дерзну ль тебя я воспевать, Когда гнетет меня страданье, Когда на каждое мечтанье Унынье черную кладет свою печать. Нет, нет! Друзей любить открытою душою, В молчаньи чувствовать, пленяться красотою — Вот жребий мой: ему я следовать готов, Покорствую судьбам, но сжалься надо мною, Не требуй от меня стихов. Не вечно нежиться в прелестном ослепленьи, Уж хладной истинны докучный вижу свет. По доброте души я верил в упоеньи Волшебнице-Мечте, шепнувшей: ты поэт, — И, презря мудрости угрозы и советы, С небрежной легкостью нанизывал куплеты, Игрушкою себя невинной веселил; Угодник Бахуса, с веселыми друзьями Бывало пел вино водяными стихами, В дурных стихах дурных писателей бранил, Иль Дружбе плел венок – и дружество зевало И сонные стихи впросонках величало, И даже, – каюсь я, – пустынник согрешил, — Я первой пел любви невинное начало, Но так таинственно, с таким разбором слов, С такою скромностью стыдливой, Что, не краснея боязливо, Меня бы выслушал и девственный К<озлов>. Но скрылись от меня парнасские забавы!.. Не долго был я усыплен, Не долго снились мне мечтанья Муз и Славы: Я строгим опытом невольно пробужден. Уснув меж розами, на тернах я проснулся, Увидел, что еще не гения печать — Охота смертная на рифмах лепетать. Сравнив стихи твои с моими, улыбнулся — И полно мне писать.