51 Блок А. А. Явился он на стройном бале…
Явился он на стройном бале В блестяще сомкнутом кругу. Огни зловещие мигали, И взор описывал дугу.
Явился он на стройном бале В блестяще сомкнутом кругу. Огни зловещие мигали, И взор описывал дугу.
Ты меня никогда не прогонишь: Не отталкивают весну! Ты меня и перстом не тронешь: Слишком нежно пою ко сну!
Всем красны боярские конюшни: Чистотой, прислугой и конями; Всем довольны добрые кони: Кормом, стойлами и надзором.
Развела тебе в стакане Горстку жженых волос. Чтоб не елось, чтоб не пелось, Не пилось, не спалось.
Среди зеленых воля, лобзающих Тавриду, На утренней заре я видел Нереиду. Сокрытый меж дерев, едва я смел дохнуть: Над ясной влагою – полубогиня грудь
Когда друг другу лжем, (Ночь, прикрываясь днем) Когда друг друга ловим, (Суть, прикрываясь словом)
I. И дале мы пошли – и страх обнял меня. Бесенок, под себя поджав свое копыто,
Покамест день не встал С его страстями стравленными, Из сырости и шпал Россию восстанавливаю.
Непонятный учебник, Чуть умолкли шаги, я на стул уронила скорей. Вдруг я вижу: стоит у дверей И не знает, войти ли и хитро мигает волшебник.
Фауст. Мне скучно, бес.
Пожирающий огонь – мой конь! Он копытами не бьет, не ржет. Где мой конь дохнул – родник не бьет, Где мой конь махнул – трава не растет.
И другу на́ руку легло Крылатки тонкое крыло. Что я поистине крылата, Ты понял, спутник по беде!
Ночью над кофейной гущей Плачет, глядя на Восток. Рот невинен и распущен, Как чудовищный цветок.
(Отрывок из поэмы) Часто, часто я беседовал С болтуном страны Эллинския
Как по синей по степи Да из звездного ковша Да на лоб тебе да… – Спи, Синь подушками глуша.
Ночь – преступница и монашка. Ночь проходит, потупив взгляд. Дышит – часто и дышит – тяжко. Ночь не любит, когда глядят.
Она покоится на вышитых подушках, Слегка взволнована мигающим лучом. О чем загрезила? Задумалась о чем? О новых платьях ли? О новых ли игрушках?
(На картину «Au Crépouscule» Paul Chabas [*] в Люксембургском музее) Клане Макаренко Сумерки. Медленно в воду вошла
Ночного гостя не застанешь… Спи и проспи навек В испытаннейшем из пристанищ Сей невозможный свет.
Час обнажающихся верховий, Час, когда в души глядишь – как в очи. Это – разверстые шлюзы крови! Это – разверстые шлюзы ночи!
В раю, за грустным Ахероном, Зевая в рощице густой, Творец, любимый Алоллоном, Увидеть вздумал мир земной.
Нежный призрак, Рыцарь без укоризны, Кем ты призван В мою молодую жизнь?
Бессонница! Друг мой! Опять твою руку С протянутым кубком Встречаю в беззвучно –
Из пещеры – вздох за вздохом, Сотни вздохов, сонмы вздохов, Фиолетовых на красном.
Два солнца стынут – о Господи, пощади! – Одно – на небе, другое – в моей груди. Как эти солнца – прощу ли себе сама? –
На́ смех и на́ зло: Здравому смыслу, Ясному солнцу, Белому снегу –
Полюбил королевич Яныш Молодую красавицу Елицу, Любит он ее два красные лета, В третье лето вздумал он жениться
Гибель от женщины. Вот знак На ладони твоей, юноша. Долу глаза! Молись! Берегись! Враг Бдит в полуночи.
Полнолунье и мех медвежий, И бубенчиков легкий пляс… Легкомысленнейший час! – Мне же Глубочайший час.
Сегодня ночью я одна в ночи – Бессонная, бездомная черница! – Сегодня ночью у меня ключи От всех ворот единственной столицы!
Обвела мне глаза кольцом Теневым – бессонница. Оплела мне глаза бессонница Теневым венцом.
Вечерний дым над городом возник, Куда-то вдаль покорно шли вагоны, Вдруг промелькнул, прозрачней анемоны, В одном из окон полудетский лик
Не моя печаль, не моя забота, Как взойдет посев, То не я хочу, то огромный кто-то: И ангел и лев.
Хочешь не хочешь – дам тебе знак! Спор наш не кончен – а только начат! В нынешней жизни – выпало так: Мальчик поет, а девчонка плачет.
Светло-серебряная цвель Над зарослями и бассейнами. И занавес дохнёт – и в щель Колеблющийся и рассеянный
Думали – человек! И умереть заставили. Умер теперь, навек. – Плачьте о мертвом ангеле!
Как сонный, как пьяный, Врасплох, не готовясь. Височные ямы: Бессонная совесть.
После бессонной ночи слабеет тело, Милым становится и не своим, – ничьим. В медленных жилах еще занывают стрелы – И улыбаешься людям, как серафим.
Мы выходим из столовой Тем же шагом, как вчера: В зале облачно-лиловой Безутешны вечера!
I. "Скажи, какие заклинанья Имеют над тобою власть?"
Приключилась с ним странная хворь, И сладчайшая на него нашла оторопь. Все стоит и смотрит ввысь, И не видит ни звезд, ни зорь
Еще и еще песни Слагайте о моем кресте. Еще и еще перстни Целуйте на моей руке.
Ты, срывающая покров С катафалков и с колыбелей, Разъярительница ветров, Насылательница метелей,
Заклинаю тебя от злата, От полночной вдовы крылатой, От болотного злого дыма, От старухи, бредущей мимо,
Вечерня отошла давно, [Но в кельях тихо и] темно. Уже и сам игумен строгой Свои молитвы прекратил
Лютня! Безумица! Каждый раз, Царского беса вспугивая: «Перед Саулом-Царем кичась»… (Да не струна ж, а судорога!)
Вдруг вошла Черной и стройной тенью В дверь дилижанса. Ночь
Нежен первый вздох весны, Ночь тепла, тиха и лунна. Снова слезы, снова сны В замке сумрачном Шенбрунна.
Где-то за лесом раскат грозовой, Воздух удушлив и сух. В пышную траву ушел с головой Маленький Эрик-пастух.
Исследуйте нашу коллекцию стихотворений о мистике, которые погружают в мир тайн, загадок и сверхъестественного. Эти произведения исследуют неизведанные глубины человеческого сознания и необъяснимые явления, приглашая читателя на встречу с неизведанным.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!