201 Цветаева М. И. Как разгораются – каким валежником…
Как разгораются – каким валежником! На площадях ночных – святыни кровные! Пред самозванческим указом Нежности – Что наши доблести и родословные!
Как разгораются – каким валежником! На площадях ночных – святыни кровные! Пред самозванческим указом Нежности – Что наши доблести и родословные!
С благоговейною душой Приближься, путник молодой, Любви к пустынному приюту. Здесь ею счастлив был я раз —
Есть роза дивная: она Пред изумленною Киферой Цветет румяна и пышна, Благословенная Венерой.
Рыцарь ангелоподобный – Долг! – Небесный часовой! Белый памятник надгробный На моей груди живой.
Вот, Зина, вам совет: играйте, Из роз веселых заплетайте Себе торжественный венец — И впредь у нас не разрывайте
Нет, не черкешенка она; Но в долы Грузии от века Такая дева не сошла С высот угрюмого Казбека.
Недавно бедный музульман В Юрзуфе жил с детьми, с женою; Душевно почитал священный Алькоран И счастлив был своей судьбою;
Ты вянешь и молчишь: печаль тебя снедает: На девственных устах улыбка замирает. Давно твоей иглой узоры и цветы Не оживлялися. Безмолвно любишь ты
Зачем кричишь ты, что ты дева На каждом девственном стихе? О, вижу я, певица Ева, Хлопочешь ты о женихе.
Критон, роскошный гражданин Очаровательных Афин, Во цвете жизни предавался Всем упоеньям бытия.
Ты с детства полюбила тень, Он рыцарь грезы с колыбели. Вам голубые птицы пели О встрече каждый вешний день.
Там на брегу, где дремлет лес священный, Твое я имя повторял; Там часто я бродил уединенный И в даль глядел… и милой встречи ждал.
Эллеферия, пред тобой 3атми<лись> прелести другие, Горю тобой, я<?> [вечно] [твой]. Я твой на век, Эллеферия!
За Netty сердцем я летаю В Твери, в Москве — И
О боги мирные полей, дубров и гор, Мой Аполлон ваш любит разговор, Меж вами я нашел и Музу молодую, Подругу дней моих невинную, простую,
Вы избалованы природой; Она пристрастна к вам была, И наша вечная хвала Вам кажется докучной одой.
Ольга, крестница Киприды. Ольга, чудо красоты, Как же ласки и обиды Расточать привыкла ты!
T– прав, когда так верно вас Сравнил он с радугой живою: Вы милы, как она, для глаз И как она пременчивы душою;
Играй, Адель, Не знай печали; Хариты, Лель Тебя венчали
Пройдет любовь, умрут желанья; Разлучит нас холодный свет; Кто вспомнит тайные свиданья, Мечты, восторги прежних лет?..
Когда помилует нас бог, Когда не буду я повешен, То буду я у ваших ног, В тени украинских черешен.
Ott. 100. Пред рыцарем блестит водами Ручей прозрачнее стекла,
Митрополит, хвастун бесстыдный, Тебе прислав своих плодов, Хотел уверить нас, как видно, Что сам он бог своих садов.
О дева-роза, я в оковах; Но не стыжусь твоих оков: Так соловей в кустах лавровых, Пернатый царь лесных певцов,
Где наша роза, Друзья мои? Увяла роза, Дитя зари.
Счастливый юноша, ты всем меня пленил: Душою гордою и пылкой и незлобной, И первой младости красой женоподобной.
«Au moment ou je me disposais à monter l’escalier, voilá qu’une femme, envelopée dans un manteau, me saisit vivement la main et l’embrassa». Prokesh-Osten. «Mes relations avec le duc de Reichstadt». Его любя сильней, чем брата,
А что если кудри в плат Упрячу – что вьются валом, И в синий вечерний хлад Побреду себе……
Длинные кудри склонила к земле, Словно вдова молчаливо. Вспомнилось, – там, на гранитной скале, Тоже плакучая ива.
Милую целуя, я сорвал цветок. Милая – красотка, рот – вишневый сок. Милую целуя, я сорвал цветок.
Всего леса вдоль Я ласкал Жанетту. Целовал Жанетту Всего леса вдоль.
1 Выше глаз уходят горы, Дальше глаз уходит дол.
Скрежещут якорные звенья, Вперед, крылатое жилье! Покрепче чем благословенье С тобой – веление мое!
Чуть полночь бьют куранты, Сверкают диаманты, Инкогнито пестро. (Опишешь ли, перо,
– «Мы никого так»… – «Мы никогда так»… – «Ну, что же? Кончайте»… 27-го декабря 1909
Вы родились певцом и пажем. Я – с золотом в кудрях. Мы – молоды, и мы еще расскажем О королях.
На заре морозной Под шестой березой За углом у церкви Ждите, Дон-Жуан!
После стольких роз, городов и тостов – Ах, ужель не лень Вам любить меня? Вы – почти что остов, Я – почти что тень.
Ровно – полночь. Луна – как ястреб. – Что – глядишь? – Так – гляжу!
И была у Дон-Жуана – шпага, И была у Дон-Жуана – Донна Анна. Вот и все, что люди мне сказали О прекрасном, о несчастном Дон-Жуане.
И падает шелковый пояс К ногам его – райской змеей… А мне говорят – успокоюсь Когда-нибудь, там, под землей.
И разжигая во встречном взоре Печаль и блуд, Проходишь городом – зверски-черен, Небесно-худ.
– О чем, ну, о чем, мой цветочек? Не жаль тебе розовых щечек? Не жаль – голубого глазка? – Тоска!
Каждый день все кажется мне: суббота! Зазвонят колокола, ты войдешь. Богородица из золотого киота Улыбнется, как ты хорош.
Как настигаемый олень Летит перо. О . . . . . . . . . И как хитро!
Князь! Я только ученица Вашего ученика! Колокола – и небо в темных тучах.
Я помню ночь на склоне ноября. Туман и дождь. При свете фонаря Ваш нежный лик – сомнительный и странный, По-диккенсовски – тусклый и туманный,
Над черным очертаньем мыса – Луна – как рыцарский доспех. На пристани – цилиндр и мех, Хотелось бы: поэт, актриса.
Быть голубкой его орлиной! Больше матери быть, – Мариной! Вестовым – часовым – гонцом –
Трем Самозванцам жена, Мнишка надменного дочь, Ты – гордецу своему Не родившая сына…
Погрузитесь в мир романтических стихотворений, которые передают нежные чувства и страсть. Насладитесь поэзией, воспевающей любовь, романтику и эмоциональные переживания.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!