201 Цветаева М. И. Благая весть — 2. Жив и здоров…
Жив и здоров! Громче громов – Как топором – Радость!
Жив и здоров! Громче громов – Как топором – Радость!
Бог, внемли рабе послушной! Цельный век мне было душно От той кровушки-крови.
Буду жалеть, умирая, цыганские песни, Буду жалеть, умирая . . . . . . . .перстни, Дым папиросный – бессонницу – легкую стаю Строк под рукой.
Бури-вьюги, вихри-ветры вас взлелеяли, А останетесь вы в песне – белы-лебеди! Знамя, шитое крестами, в саван выцвело.
Были огромные очи: Очи созвездья Весы, Разве что Нила короче Было две черных косы
В оны дни ты мне была, как мать, Я в ночи тебя могла позвать, Свет горячечный, свет бессонный, Свет очей моих в ночи оны.
В синем небе – розан пламенный: Сердце вышито на знамени. Впереди – без роду-племени Знаменосец молодой.
В темных вагонах На шатких, страшных Подножках, смертью перегруженных, Между рабов вчерашних
(Старинная быль) 1
1 Выше глаз уходят горы, Дальше глаз уходит дол.
Взгляните внимательно и если возможно – нежнее, И если возможно – подольше с нее не сводите очей, Она перед вами – дитя с ожерельем на шее И локонами до плечей.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа – Отпускаю ныне Дорогого друга Из прекрасной пустыни – в мир.
Крестили нас – в одном чану, Венчали нас – одним венцом, Томили нас – в одном плену, Клеймили нас – одним клеймом.
Наездницы, развалины, псалмы, И вереском поросшие холмы, И наши кони смирные бок о бок, И подбородка львиная черта,
В полнолунье кони фыркали, К девушкам ходил цыган. В полнолунье в красной кирке Сам собою заиграл орган.
Два цветка ко мне на грудь Положите мне для воздуху. Пусть нарядной тронусь в путь, – Заработала я отдых свой.
Та, что без виде́ния спала – Вздрогнула и встала. В строгой постепенности псалма, Зрительною ска́лой –
Белая гвардия, путь твой высок: Черному дулу – грудь и висок. Божье да белое твое дело:
Волны и молодость – вне закона! Тронулся Дон. – Погибаем. – Тонем. Ветру веков доверяем снесть Внукам – лихую весть:
1 Мимо иди! Это великая милость.
Древняя тщета течет по жилам, Древняя мечта: уехать с милым! К Нилу! (Не на грудь хотим, а в грудь!)
Думалось: будут легки Дни – и бестрепетна смежность Рук. – Взмахом руки, Друг, остановимте нежность.
За девками доглядывать, не скис ли в жбане квас, оладьи не остыли ль, Да перстни пересчитывать, анис Всыпая в узкогорлые бутыли.
Завораживающая! Крест На́ крест складывающая руки! Разочарование! Не крест Ты – а страсть, как смерть и как разлука.
Закрыв глаза – раз иначе нельзя – (А иначе – нельзя!) закрыв глаза На бывшее (чем топтаннее травка – Тем гуще лишь!), но ждущее – до завтра ж!
Леты слепотекущий всхлип. Долг твой тебе отпущен: слит С Летою, – еле-еле жив В лепете сребротекущих ив.
И зажег, голубчик, спичку. – Куды, матушка, дымок? – В двери, родный, прямо в двери, – Помирать тебе, сынок!
И сказал Господь: – Молодая плоть, Встань!
Идет по луговинам лития. Таинственная книга бытия Российского – где судьбы мира скрыты – Дочитана и наглухо закрыта.
Стоит, запрокинув горло, И рот закусила в кровь. А руку под грудь уперла – Под левую – где любовь.
Смывает лучшие румяна – Любовь. Попробуйте на вкус, Как слезы – солоны. Боюсь, Я завтра утром – мертвой встану.
– Сердце, измена! – Но не разлука! И воровскую смуглую руку К белым губам.
Любовная лодка разбилась о быт. И полушки не поставишь На такого главаря.
Выстрел – в самую душу, Как только что по врагам. Богоборцем разрушен Сегодня последний храм.
Зерна огненного цвета Брошу на ладонь, Чтоб предстал он в бездне света Красный как огонь.
Много храмов разрушил, А этот – ценней всего. Упокой, Господи, душу усопшего врага твоего.
Мне ль, которой ничего не надо, Кроме жаркого чужого взгляда, Да янтарной кисти винограда, – Мне ль, заласканной до тла и всласть,
Пуще чем женщина В час свиданья! Лавроиссеченный, Красной рванью
Вижу комнату парадную, Белизну и блеск шелков. Через все – тропу громадную – – Черную – к тебе, альков.
На пушок девичий, нежный – Смерть серебряным загаром. Тайная любовь промежду Рукописью – и пожаром.
– «Иду на несколько минут…» В работе (хаосом зовут Бездельники) оставив стол, Отставив стул – куда ушел?
Напрасно глазом – как гвоздем, Пронизываю чернозем: В сознании – верней гвоздя: Здесь нет тебя – и нет тебя.
За то, что некогда, юн и смел, Не дал мне заживо сгнить меж тел Бездушных, замертво пасть меж стен – Не дам тебе – умереть совсем!
Удар, заглушенный годами забвенья, Годами незнанья. Удар, доходящий – как женское пенье, Как конское ржанье,
Оползающая глыба – Из последних сил спасибо – Рвущееся – умолчу – Дуба юному плечу.
Мне белый день чернее ночи, – Ушла любимая с другим! Мне думалось, что я – любим! Увы, увы, увы, увы!
Доныне о бедных детях Есть толк у подводных трав. Друг к другу рвались напрасно: Их рознил морской рукав.
Проходи стороной, Тело вольное, рыбье! Между мной и волной, Между грудью и зыбью –
Темнейшее из ночных Мест: мост. – Устами в уста! Неужели ж нам свой крест Тащить в дурные места,
Об ушедших – отошедших – В горний лагерь перешедших, В белый стан тот журавлиный – Голубиный – лебединый –
Исследуйте нашу коллекцию стихотворений о смерти, которые исследуют её неизбежность, мистику и влияние на жизнь. Эти произведения предлагают размышления о конце жизненного пути, потере близких и преодолении горя, отражая глубокие эмоции и исследуя человеческое восприятие конечности.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!