101 Пушкин А. С. Заутра с свечкой грошево...
Заутра с свечкой грошевою Явлюсь пред образом святым: Мой друг! остался я живым, Но был уж смерти под косою:
Заутра с свечкой грошевою Явлюсь пред образом святым: Мой друг! остался я живым, Но был уж смерти под косою:
Митрополит, хвастун бесстыдный, Тебе прислав своих плодов, Хотел уверить нас, как видно, Что сам он бог своих садов.
Могущий бог садов – паду перед тобой, Прияп, ты, коему всё жертвует в природе<?> Твой лик уродливый поставил я с мольбой [В моем смиренном огороде],
I. На Испанию родную Призвал мавра Юлиан.
Тургенев, верный покровитель Попов, евреев и скопцов, Но слишком счастливый гонитель И езуитов, и глупцов,
В сиянии и в радостном покое, У трона вечного творца, С улыбкой он глядит в изгнание земное, Благословляет мать и молит за отца.
Есть у тебя еще отец и мать, А все же ты – Христова сирота. Ты родилась в водовороте войн, –
Когда малюткою была – Шальной девчонкой полуголой – Не липла – Господу хвала! – Я к материнскому подолу.
Бел, как мука, которую мелет, Черен, как грязь, которую чистит, Будет от Бога похвальный лист Мельнику и трубочисту.
Под горем не горбясь, Под камнем – крылатой – – Орлом! – уцелев,
Бури-вьюги, вихри-ветры вас взлелеяли, А останетесь вы в песне – белы-лебеди! Знамя, шитое крестами, в саван выцвело.
Был мне подан с высоких небес Меч серебряный – воинский крест. Был мне с неба пасхальный тропарь:
Во имя Отца и Сына и Святого Духа – Отпускаю ныне Дорогого друга Из прекрасной пустыни – в мир.
Не любовницей – любимицей Я пришла на землю нежную. От рыданий не подымется Грудь мальчишая моя.
О тяжесть удачи! Обида Победы! Георгий, ты плачешь, Ты красною девой
Синие версты И зарева горние! Победоносного Славьте – Георгия!
Из облаков кивающие перья. Как передать твое высокомерье, – Георгий! – Ставленник небесных сил!
С архангельской высоты седла Евангельские творить дела. Река сгорает, верста смугла. – О даль! Даль! Даль!
О всеми ветрами Колеблемый лотос! Георгия – робость, Георгия – кротость…
Двух – жарче меха! рук – жарче пуха! Круг – вкруг головы. Но и под мехом – неги, под пухом Гаги – дрогнете вы!
Дело Царского Сына – Быть великим и добрым. . . . . . . . . . . . . . . . Чтить голодные ребра,
День идет. Гасит огни. Где-то взревел за рекою гудок фабричный. Первый
Беглецы? – Вестовые? Отзовись, коль живые! Чернецы верховые, В чащах Бога узрев?
Та, что без виде́ния спала – Вздрогнула и встала. В строгой постепенности псалма, Зрительною ска́лой –
Кто-то едет – к смертной победе У деревьев – жесты трагедий. Иудеи – жертвенный танец! У деревьев – трепеты таинств.
Живу – не трогаю. Горы не срыть. Спроси безногого, Ответит: жить.
И поплыл себе – Моисей в корзине! – Через белый свет. Кто же думает о каком-то сыне В восемнадцать лет!
Люди спят и видят сны. Стынет водная пустыня. Все у Господа – сыны, Человеку надо – сына.
Да будет день! – и тусклый день туманный Как саван пал над мертвою водой. Взглянув на мир с полуулыбкой странной: – Да будет ночь! – тогда сказал другой.
И призвал тогда Князь света – Князя тьмы, И держал он Князю тьмы – такую речь: – Оба княжим мы с тобою. День и ночь Поделили поровну с тобой.
Едва лишь сел я вином упиться, Вином упиться – друзьям на здравье, Друзьям на здравье, врагам на гибель – Над ровным полем взвилися птицы,
Московский герб: герой пронзает гада. Дракон в крови. Герой в луче. – Так надо. Во имя Бога и души живой
Никому не отмстила и не отмщу – Одному не простила и не прощу С дня как очи раскрыла – по гроб дубов Ничего не спустила – и видит Бог
Под ивой хата приткнулась криво. В той хате бабка варила пиво. Входили парни в лохматых шапках,
Орел и архангел! Господень гром! Не храм семиглавый, не царский дом Да будет тебе гнездом.
Осторожный троекратный стук. Нежный недруг, ненадежный друг, – Не обманешь! То не странник путь Свой кончает. – Так стучатся в грудь –
Простоволосая Агарь – сижу, В широкоокую печаль – гляжу. В печное зарево раскрыв глаза,
Плоти – плоть, духу – дух, Плоти – хлеб, духу – весть, Плоти – червь, духу – вздох, Семь венцов, семь небес.
Поступью сановнически-гордой Прохожу сквозь строй простонародья. На груди – ценою в три угодья – Господом пожалованный орден.
Есть в мире лишние, добавочные, Не вписанные в окоём. (Нечислящимся в ваших справочниках, Им свалочная яма – дом).
Ростком серебряным Рванулся ввысь. Чтоб не узрел его Зевес –
<1> В синее небо ширя глаза – Как восклицаешь: – Будет гроза!
Сивилла: выжжена, сивилла: ствол. Все птицы вымерли, но Бог вошел. Сивилла: выпита, сивилла: сушь.
От стрел и от чар, От гнезд и от нор, Богиня Иштар, Храни мой шатер:
Словно ветер над нивой, словно Первый колокол – это имя. О, как нежно в ночи любовной Призывать Элоима!
Так и буду лежать, лежать Восковая, да ледяная, да скорченная. Так и будут шептать, шептать: – Ох, шальная! ох, чумная! ох, порченная!
Уж и лед сошел, и сады в цвету. Богородица говорит сынку: – Не сходить ли, сынок, сегодня мне В преисподнюю?
Утро. Надо чистить чаши, Надо розы поливать. Полдень. Смуглую маслину
Ни тагана Нет, ни огня. На́ меня, на́! Будет с меня
Блаженны дочерей твоих, Земля, Бросавшие для боя и для бега. Блаженны в Елисейские поля Вступившие, не обольстившись негой.
Откройте для себя религиозные стихотворения, наполненные молитвой, обращением к Богу, размышлениями о духовной практике и о божественном. Эти произведения отражают многообразие религиозного опыта, предлагая глубокие размышления о смысле жизни, моральных ценностях и связи с высшими силами.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!