101 Цветаева М. И. Чем – не боги же – поэты…
Чем – не боги же – поэты! Отблагодарю за это – Длящееся с Рождества – Лето слуха и ответа,
Чем – не боги же – поэты! Отблагодарю за это – Длящееся с Рождества – Лето слуха и ответа,
Плоска – доска, а всё впитывает, Слепа – доска, а всё считывает, (Пустым – доска: и ящика нет!) Сухим – доска, а всё взращивает!
Охватила голову и стою, – Что людские козни! – Охватила голову и пою На заре на поздней.
Я думаю об утре Вашей славы, Об утре Ваших дней, Когда очнулись демоном от сна Вы И богом для людей.
(На картину «Au Crépouscule» Paul Chabas [*] в Люксембургском музее) Клане Макаренко Сумерки. Медленно в воду вошла
В черном небе слова начертаны – И ослепли глаза прекрасные… И не страшно нам ложе смертное, И не сладко нам ложе страстное.
Крестили нас – в одном чану, Венчали нас – одним венцом, Томили нас – в одном плену, Клеймили нас – одним клеймом.
Ты миру отдана на травлю, И счета нет твоим врагам, Ну, как же я тебя оставлю? Ну, как же я тебя предам?
Ёмче органа и звонче бубна Молвь – и одна для всех: Ох, когда трудно, и ах, когда чудно, А не дается – эх!
Есть счастливцы и счастливицы, Петь не могущие. Им – Слезы лить! Как сладко вылиться Горю – ливнем проливным!
Как жгучая, отточенная лесть Под римским небом, на ночной веранде, Как смертный кубок в розовой гирлянде – Магических таких два слова есть.
Когда-то сверстнику (о медь Волос моих! Живая жила!) Я поклялася не стареть, Увы: не поседеть – забыла.
1 Что́ нужно кусту от меня? Не речи ж! Не доли собачьей
Леты подводный свет, Красного сердца риф. Застолбенел ланцет, Певчее горло вскрыв:
Лорд Байрон! – Вы меня забыли! Лорд Байрон! – Вам меня не жаль? На . . . . . .плечи шаль Накидывали мне – не Вы ли?
Превыше крестов и труб, Крещенный в огне и дыме, Архангел-тяжелоступ – Здорово, в веках Владимир!
Чтобы край земной не вымер Без отчаянных дяде́й, Будь, младенец, Володимир: Целым миром володей!
Литературная – не в ней Суть, а вот – кровь пролейте! Выходит каждые семь дней. Ушедший – раз в столетье
«В гробу, в обыкновенном темном костюме, в устойчивых, грубых ботинках, подбитых железом, лежит величайший поэт революции». («Однодневная газета», 24 апреля 1920 г.) В сапогах, подкованных железом,
Выстрел – в самую душу, Как только что по врагам. Богоборцем разрушен Сегодня последний храм.
Когда отталкивают в грудь, Ты на ноги надейся – встанут! Стучись опять к кому-нибудь, Чтоб снова вечер был обманут.
Сей рукой, о коей мореходы Протрубили на́ сто солнц окрест, Сей рукой, в ночах ковавшей – оды, Как неграмотная ставлю – крест.
И не спасут ни стансы, ни созвездья. А это называется – возмездье За то, что каждый раз,
Не так уж подло и не так уж просто, Как хочется тебе, чтоб крепче спать. Теперь иди. С высокого помоста Кивну тебе опять.
Не для льстивых этих риз, лживых ряс – Голосистою на свет родилась! Не ночные мои сны – наяву!
Не надо ее окликать: Ей оклик – что охлест. Ей зов Твой – раною по рукоять. До самых органных низов
Никто ничего не отнял! Мне сладостно, что мы врозь. Целую Вас – через сотни Разъединяющих верст.
Дурная мать! – Моя дурная слава Растет и расцветает с каждым днем. То на пирушку заведет Лукавый, То первенца забуду за пером…
Там, на тугом канате, Между картонных скал, Ты ль это как лунатик Приступом небо брал?
Поэт – издалека заводит речь. Поэта – далеко заводит речь. Планетами, приметами, окольных
Руки, которые не нужны Милому, служат – Миру. Горестным званьем Мирской Жены Нас увенчала Лира.
Собрались, льстецы и щеголи, Мы не страсти праздник праздновать. Страсть-то с голоду, да с холоду, – Распашная, безобразная.
Соловьиное горло – всему взамен! – Получила от певчего бога – я. Соловьиное горло! – . . . . . . . . Рокочи, соловьиная страсть моя!
Бич жандармов, бог студентов, Желчь мужей, услада жен, Пушкин – в роли монумента? Гостя каменного? – он,
Тридцатая годовщина Союза – верней любви. Я знаю твои морщины, Как знаешь и ты – мои,
Мой письменный верный стол! Спасибо за то, что ствол Отдав мне, чтоб стать – столом, Остался – живым стволом!
Умирая, не скажу: была. И не жаль, и не ищу виновных. Есть на свете поважней дела Страстных бурь и подвигов любовных.
Солнце Вечера – добрее Солнца в полдень. Изуверствует – не греет Солнце в полдень.
В глубокий час души, В глубокий – но́чи… (Гигантский шаг души, Души в ночи)
Юноше в уста – Богу на алтарь – Моря и песка Пену и янтарь
Я берег покидал туманный Альбиона… Батюшков. «Я берег покидал туманный Альбиона»…
Откройте для себя стихотворения об искусстве, которые передают красоту и силу творчества. Насладитесь поэзией, воспевающей живопись, музыку, скульптуру и другие виды художественного выражения.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!