51 Пушкин А. С. Собрание насекомых
Какие крохотны коровки! Есть, право, менее булавочной головки. Крылов.
Какие крохотны коровки! Есть, право, менее булавочной головки. Крылов.
Нет ни в чем вам благодати, С счастием у вас разлад: И прекрасны вы не к стати. И умны вы не в попад.
I. И дале мы пошли – и страх обнял меня. Бесенок, под себя поджав свое копыто,
Недавно я стихами как-то свистнул И выдал их без подписи моей; Журнальный шут о них статейку тиснул, Без подписи ж пустив ее, злодей.
Покойник, автор сухощавый, Писал для денег, пил из славы.
Пускай, не знаясь с Аполлоном, Поэт, придворный философ, Вельможе знатному с поклоном Подносит оду в двести строф;
(Отрывок из поэмы) Часто, часто я беседовал С болтуном страны Эллинския
В прохладе сладостной фонтанов И стен, обрызганных кругом, Поэт бывало тешил ханов Стихов гремучим жемчугом.
Всей России притеснитель, Губернаторов мучитель И Совета он учитель, А царю он – друг и брат.
Супругою твоей я так пленился, Что естьли б три в удел достались мне, Подобные во всем твоей жене, То даром двух я б отдал сатане
Стих каждый в повести твоей Звучит и блещет, как червонец. Твоя Чухоночка, ей-ей, Гречанок Байрона милей,
Мальчишка Фебу гимн поднес. "Охота есть, да мало мозгу. А сколько лет ему, вопрос?" — «Пятнадцать». – «Только-то? Эй, розгу!»
Заступники кнута и плети, [О знаменитые<?>] князь<я>, [За <всё> <?>] жена [моя] [и] дети [Вам благодарны] как <и я><?>.
В Ливийской стороне правдивый слух промчался, Что Лев, звериный царь, в большом лесу скончался.: Стекалися туда скоты со всех сторон Свидетелями быть огромных похорон.
[Словесность русская больна] Лежит в истерике она И бредит языком мечтаний, [И хладный между тем зоил
В раю, за грустным Ахероном, Зевая в рощице густой, Творец, любимый Алоллоном, Увидеть вздумал мир земной.
Клеветник без дарованья, Палок ищет он чутьем, А дневного пропитанья Ежемесячным враньем.
Бессмертною рукой раздавленный зоил, Позорного клейма ты вновь не заслужил! Бесчестью твоему нужна ли перемена? Наш Тацит на тебя захочет ли взглянуть?
Охотник до журнальной драки, Сей усыпительный Зоил Разводит опиум чернил Слюнею бешеной собаки.
Лечись – иль быть тебе Панглосом, Ты жертва вредной красоты — И то-то, братец, будешь с носом, Когда без носа будешь ты.
Враги мои, покамест я ни слова… И, кажется, мой быстрый гнев угас; Но из виду не выпускаю вас И выберу когда-нибудь любого:
Песнь первая Святой монах, грехопадение, юбка Хочу воспеть, как дух нечистый Ада
Журналами обиженный жестоко, Зоил Пахом печалился глубоко; На цензора вот подал он донос; Но цензор прав, нам смех, зоилу нос.
Не тем горжусь я, мой певец, Что [привлекать] умел стихами [Вниманье] [пламенных] [сердец], Играя смехом и слезами,
"Больны вы, дядюшка? Нет мочи, Как беспокоюсь я! три ночи, Поверьте, глаз я не смыкал". — "Да, слышал, слышал: в банк играл.
Смирдин меня в беду поверг; У торгаша сего семь пятниц на неделе. Его четверг на самом деле Есть после дождичка четверг.
Помилуй, трезвый Аристарх Моих бахических посланий, Не осуждай моих мечтаний И чувства в ветренных стихах:
Накажи, святой угодник, Капитана Борозду, Разлюбил он, греховодник, Нашу матушку <->.
Бывало, прежних лет герой, Окончив славну брань с противной стороной, Повесит меч войны средь отческия кущи: А трагик наш Бурун, скончав чернильный бой,
Ура! в Россию скачет Кочующий деспот. Спаситель горько плачет, За ним и весь народ.
Аптеку позабудь ты для венков лавровых И не мори больных, но усыпляй здоровых.
Угрюмых тройка есть певцов — Шихматов, Шаховской, Шишков, Уму есть тройка супостатов — Шишков наш, Шаховской, Шихматов,
"Послушайте: я сказку вам начну Про Игоря и про его жену, Про Новгород и Царство Золотое, А может быть про Грозного царя…"
К тебе, о разум мой, я слово обращаю; Я более тебя уже не защищаю. Хоть в свете больше всех я сам себя люблю, Но склонностей твоих я больше не терплю.
Не то беда, что ты поляк: Костюшко лях, Мицкевич лях! Пожалуй, будь себе татарин, — И тут не вижу я стыда;
Как сатирой безымянной Лик зоила я пятнал, Признаюсь: на вызов бранный Возражений я не ждал.
Мой друг, уже три дня Сижу я под арестом И не видался я Давно с моим Орестом.
Вкруг я Стурдзы хожу, Вкруг библического, Я на Стурдзу гляжу Монархического.
Холоп венчанного солдата, Благодари свою судьбу: Ты стоишь лавров Герострата И смерти немца Коцебу.
Внук Тредьяковского Клит гекзаметром песенки пишет, Противу ямба, хорея злобой ужасною дышет; Мера простая сия всё портит, по мнению Клита, Смысл затмевает стихов и жар охлаждает пиита.
Скажи, Шумилов, мне: на что сей создан свет? И как мне в оном жить, подай ты мне совет. Любезный дядька мой, наставник и учитель, И денег, и белья, и дел моих рачитель!
Колотёры-молотёры, Полотёры-полодёры, Кумашный стан, Бахромчатый штан.
Пучкова, право, не смешна: Пером содействует она Благотворительным газет недельных видам, Хоть в смех читателям, да в пользу инвалидам.
Счастлив ты в прелестных дурах, В службе, в картах и в пирах; Ты St.-Priest в карикатурах,
Вот Хвостовой покровитель, Вот холопская душа, Просвещения губитель, Покровитель Бантыша!
"Хоть впрочем он поэт изрядный, Эмилий человек пустой". – "Да ты чем полон, шут нарядный? А, понимаю: сам собой:
Напрасно ахнула Европа, Не унывайте, не беда! От п<етербургского> потопа Спаслась П.<олярная> З.<везда>.
В Академии наук Заседает князь Дундук. Говорят, не подобает Дундуку такая честь;
Примите новую тетрадь, Вы, юноши, и вы, девицы, — Не веселее [ль] вам читать Игривой Музы небылицы,
Покойник Клит в раю не будет: Творил он тяжкие грехи. — Пусть бог дела его забудет, Как свет забыл его стихи!
Погрузитесь в мир сатирических стихотворений, которые остроумно критикуют и высмеивают различные аспекты жизни. Насладитесь поэзией, наполненной иронией, сарказмом и социальным комментарием.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!