51 Цветаева М. И. Как жгучая, отточенная лесть…
Как жгучая, отточенная лесть Под римским небом, на ночной веранде, Как смертный кубок в розовой гирлянде – Магических таких два слова есть.
Как жгучая, отточенная лесть Под римским небом, на ночной веранде, Как смертный кубок в розовой гирлянде – Магических таких два слова есть.
В пещерах Геликона Я некогда рожден; Во имя Аполлона Тибуллом окрещен,
Вам сердце рвет тоска, сомненье в лучшем сея. – «Брось камнем, не щади! Я жду, больней ужаль!» Нет, ненавистна мне надменность фарисея, Я грешников люблю, и мне вас только жаль.
Мне снилась снова ты, в цветах, на шумной сцене, Безумная, как страсть, спокойная, как сон, А я, повергнутый, склонял свои колени И думал: «Счастье там, я снова покорен!»
В прохладе сладостной фонтанов И стен, обрызганных кругом, Поэт бывало тешил ханов Стихов гремучим жемчугом.
Странный звук издавала в тот вечер старинная скрипка: Человеческим горем – и женским! – звучал ее плач. Улыбался скрипач. Без конца к утомленным губам возвращалась улыбка.
Превыше крестов и труб, Крещенный в огне и дыме, Архангел-тяжелоступ – Здорово, в веках Владимир!
(На картину «Au Crépouscule» Paul Chabas [*] в Люксембургском музее) Клане Макаренко Сумерки. Медленно в воду вошла
Стих каждый в повести твоей Звучит и блещет, как червонец. Твоя Чухоночка, ей-ей, Гречанок Байрона милей,
Эхо, бессонная нимфа, скиталась по брегу Пенея. Феб, увидев ее, страстию к ней воспылал. Нимфа плод понесла восторгов влюбленного бога; Меж говорливых наяд, мучась, она родила
Не любовь, а лихорадка! Легкий бой лукав и лжив. Нынче тошно, завтра сладко, Нынче помер, завтра жив.
Напрасно, пламенный поэт, Свой чудный кубок мне подносишь И выпить за здоровье просишь: Не пью, любезный мой сосед!
[Словесность русская больна] Лежит в истерике она И бредит языком мечтаний, [И хладный между тем зоил
В раю, за грустным Ахероном, Зевая в рощице густой, Творец, любимый Алоллоном, Увидеть вздумал мир земной.
Когда-то сверстнику (о медь Волос моих! Живая жила!) Я поклялася не стареть, Увы: не поседеть – забыла.
С Гомером долго ты беседовал один, Тебя мы долго ожидали, И светел ты сошел с таинственных вершин И вынес нам свои скрижали.
О, Муза плача, прекраснейшая из муз! О ты, шальное исчадие ночи белой! Ты черную насылаешь метель на Русь, И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.
Среди рассеянной Москвы, При толках виста и бостона, При бальном лепете молвы Ты любишь игры Аполлона.
Kennst du das Land… Wilh. Meist.[2] По клюкву, по клюкву,
В том городе, где спят давно, где все вокруг темным-темно — одно, как павшая звезда,
Я сказала, а другой услышал И шепнул другому, третий – понял, А четвертый, взяв дубовый посох, В ночь ушел – на подвиг. Мир об этом
Лук звенит, стрела трепещет, И клубясь издох Пифон; И твой лик победой блещет, Бельведерский Аполлон!
Мы рассуждаем про искусство. Но речь пойдет и о любви. Иначе было б очень скучно следить за этими людьми.
Это город. Еще рано. Полусумрак, полусвет. А потом на крышах солнце, а на стенах еще нет. А потом в стене внезапно загорается окно. Возникает звук рояля. Начинается кино.
Журналами обиженный жестоко, Зоил Пахом печалился глубоко; На цензора вот подал он донос; Но цензор прав, нам смех, зоилу нос.
Юноша трижды шагнул, наклонился, рукой о колено Бодро опёрся, другой поднял меткую кость. Вот уж прицелился… прочь! раздайся, народ любопытный, Врозь расступись; не мешай русской удалой игре.
Наградил меня Господь Сердцем светлым и железным, Даром певчим, даром слезным.
Нет, правды не оспаривай. Меж кафедральных Альп То бьется о розариум Неоперенный альт.
Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи; Старца великого тень чую смущенной душой.
Еще один огромный взмах – И спят ресницы. О, тело милое! О, прах Легчайшей птицы!
Юноша, полный красы, напряженья, усилия чуждый, Строен, легок и могуч, – тешится быстрой игрой! Вот и товарищ тебе, дискобол! Он достоин, клянуся, Дружно обнявшись с тобой, после игры отдыхать.
Помилуй, трезвый Аристарх Моих бахических посланий, Не осуждай моих мечтаний И чувства в ветренных стихах:
Ты миру отдана на травлю, И счета нет твоим врагам, Ну, как же я тебя оставлю? Ну, как же я тебя предам?
Лютня! Безумица! Каждый раз, Царского беса вспугивая: «Перед Саулом-Царем кичась»… (Да не струна ж, а судорога!)
Тридцатая годовщина Союза – верней любви. Я знаю твои морщины, Как знаешь и ты – мои,
Тридцатая годовщина Союза – держись, злецы! Я знаю твои морщины, Изъяны, рубцы, зубцы –
Напрасно видишь тут ошибку: Рука искусства навела На мрамор этих уст улыбку, А гнев на хладный лоск чела.
Шалун, увенчанный Эратой и Венерой, Ты ль узника манишь в владения свои, В поместье мирное меж Пиндом и Цитерой, Где нежился Тибулл, Мелецкий и Парни?
Охватила голову и стою, – Что людские козни! – Охватила голову и пою На заре на поздней.
Как сатирой безымянной Лик зоила я пятнал, Признаюсь: на вызов бранный Возражений я не ждал.
Дурная мать! – Моя дурная слава Растет и расцветает с каждым днем. То на пирушку заведет Лукавый, То первенца забуду за пером…
Обидел и обошел? Спасибо за то, что – стол Дал, стойкий, врагам на страх Стол – на четырех ногах
Чтобы край земной не вымер Без отчаянных дяде́й, Будь, младенец, Володимир: Целым миром володей!
Я видел вас, я их читал, Сии прелестные созданья, Где ваши томные мечтанья Боготворят свой идеал.
На это скажут мне с улыбкою неверной: Смотрите, вы поэт уклонный, лицемерный, Вы нас морочите – вам слава не нужна, Смешной и суетной Вам кажется она;
Зачем твой дивный карандаш Рисует мой арапский профиль? Хоть ты векам его предашь, Его освищет Мефистофиль.
Благословен твой подвиг новый, Твой путь на север наш суровый, Где кратко царствует весна, [Но где Гафиза и Саади]
Французских рифмачей суровый судия, О классик Депрео, к тебе взываю я: Хотя постигнутый неумолимым роком В своем отечестве престал ты быть пророком,
Кристал, поэтом обновленный Укрась мой мирный уголок, Залог поэзии священной И дружбы сладостный залог.
Сюжет по дарованью и по силам Умея для картины выбирать, Художник хорошо владеет… шилом - Тьфу! - кистью - я хотел сказать.
Откройте для себя стихотворения об искусстве, которые передают красоту и силу творчества. Насладитесь поэзией, воспевающей живопись, музыку, скульптуру и другие виды художественного выражения.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!