501 Цветаева М. И. Все сызнова: опять рукою робкой…
Все сызнова: опять рукою робкой Надавливать звонок. (Мой дом зато – с атласною коробкой Сравнить никто не смог!)
Все сызнова: опять рукою робкой Надавливать звонок. (Мой дом зато – с атласною коробкой Сравнить никто не смог!)
Всё так же, так же в морскую синь – Глаза трагических героинь. В сей зал, бесплатен и неоглядн, Глазами заспанных Ариадн
…«есть встречи случайные»… Из дорогого письма. Гаснул вечер, как мы умиленный
Всю меня – с зеленью – Тех – дрём – Тихо и медленно Съел – дом.
Вьюга наметает в полы. Всё разрывы да расколы! – И на шарф цветной веселый –
В очи взглянула Тускло и грозно. Где-то ответил – гром. – Ох, молодая!
Как перед царями да князьями стены падают – Отпади, тоска-печаль-кручина, С молодой рабы моей Марины, Верноподданной.
Ресницы, ресницы, Склоненные ниц. Стыдливостию ресниц Затменные – солнца в венце стрел!
О тяжесть удачи! Обида Победы! Георгий, ты плачешь, Ты красною девой
Синие версты И зарева горние! Победоносного Славьте – Георгия!
С архангельской высоты седла Евангельские творить дела. Река сгорает, верста смугла. – О даль! Даль! Даль!
Ты говоришь о Данта роке злобном И о Мицкевича любившей мгле. Как можешь говорить ты о подобном Мне – горестнейшему на всей земле!
Голуби реют серебряные, растерянные, вечерние… Материнское мое благословение Над тобой, мой жалобный Вороненок.
В полнолунье кони фыркали, К девушкам ходил цыган. В полнолунье в красной кирке Сам собою заиграл орган.
Даны мне были и голос любый, И восхитительный выгиб лба. Судьба меня целовала в губы, Учила первенствовать Судьба.
Два цветка ко мне на грудь Положите мне для воздуху. Пусть нарядной тронусь в путь, – Заработала я отдых свой.
Двух – жарче меха! рук – жарче пуха! Круг – вкруг головы. Но и под мехом – неги, под пухом Гаги – дрогнете вы!
День идет. Гасит огни. Где-то взревел за рекою гудок фабричный. Первый
День угасший Нам порознь нынче гас. Это жестокий час – Для Вас же.
В смертных изверясь, Зачароваться не тщусь. В старческий вереск, В среброскользящую сушь,
До убедительности, до Убийственности – просто: Две птицы вили мне гнездо: Истина – и Сиротство.
Доброй ночи чужестранцу в новой келье! Пусть привидится ему на новоселье Старый мир гербов и эполет. Вольное, высокое веселье
Дом, с зеленою гущей: Кущ зеленою кровью… Где покончила – пуще Чем с собою: с любовью.
Белая гвардия, путь твой высок: Черному дулу – грудь и висок. Божье да белое твое дело:
Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет. И вот потомки, вспомнив старину: – Где были вы? – Вопрос как громом грянет, Ответ как громом грянет: – На Дону!
Волны и молодость – вне закона! Тронулся Дон. – Погибаем. – Тонем. Ветру веков доверяем снесть Внукам – лихую весть:
И разжигая во встречном взоре Печаль и блуд, Проходишь городом – зверски-черен, Небесно-худ.
До́роги – хлебушек и мука! Кушаем – дырку от кренделька. Да, на дороге теперь большой С коробом – страшно, страшней – с душой!
1 Мимо иди! Это великая милость.
Думалось: будут легки Дни – и бестрепетна смежность Рук. – Взмахом руки, Друг, остановимте нежность.
Стоят в чернорабочей хмури Закопченные корпуса. Над копотью взметают кудри Растроганные небеса.
Книгу вечности на людских устах Не вотще листав – У последней, последней из всех застав, Где начало трав
Завораживающая! Крест На́ крест складывающая руки! Разочарование! Не крест Ты – а страсть, как смерть и как разлука.
Целый вечер играли и тешились мы ожерельем Из зеленых, до дна отражающих взоры, камней. Ты непрочную нить потянул слишком сильно, И посыпались камни обильно,
Стакан воды во время жажды жгучей: – Дай – или я умру! – Настойчиво – расслабленно – певуче – Как жалоба в жару –
Ах, с откровенного отвеса – Вниз – чтобы в прах и в смоль! Земной любови недовесок Слезой солить – доколь?
Руки – и в круг Перепродаж и переуступок! Только бы губ, Только бы рук мне не перепутать!
Вкрадчивостию волос: В гладь и в лоск Оторопию продольной –
Леты слепотекущий всхлип. Долг твой тебе отпущен: слит С Летою, – еле-еле жив В лепете сребротекущих ив.
И вот исчез, в черную ночь исчез, – Как некогда Иосиф, плащ свой бросив. Гляжу на плащ – черного блеска плащ, Земля <горит>, а сердце – смерти просит.
И зажег, голубчик, спичку. – Куды, матушка, дымок? – В двери, родный, прямо в двери, – Помирать тебе, сынок!
И как прежде оне улыбались, Обожая изменчивый дым; И как прежде оне ошибались, Улыбаясь ошибкам своим;
И уж опять они в полуистоме О каждом сне волнуются тайком; И уж опять в полууснувшем доме Ведут беседу с давним дневником.
Отступились сердца от меня! Отвернулись друзья и родня! Опустела живому земля… Иль боятся те люди меня?
Идет по луговинам лития. Таинственная книга бытия Российского – где судьбы мира скрыты – Дочитана и наглухо закрыта.
Запах пшеничного злака, Ветер, туман и кусты… Буду отчаянно плакать – Я, и подумаешь – ты,
Кто с плачем хлеба не вкушал, Кто, плачем проводив светило, Его слезами не встречал, Тот вас не знал, небесные силы!
Как настигаемый олень Летит перо. О . . . . . . . . . И как хитро!
Как начнут меня колеса – В слякоть, в хлипь, Как из глотки безголосой Хлынет кипь –
Как рука с твоей рукой Мы стояли на мосточку. Юнкерочек мой морской Невысокого росточку.
Погрузитесь в стихотворения о тоске, трагедии и скорби, которые передают глубокие эмоции и переживания. Насладитесь поэзией, отражающей печаль, утраты и трагические моменты жизни.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!