1 Цветаева М. И. Песенки из пьесы «Ученик» — 9. Вчера еще в глаза глядел…
Вчера еще в глаза глядел, А нынче – все косится в сторону! Вчера еще до птиц сидел, – Все жаворонки нынче – вороны!
Вчера еще в глаза глядел, А нынче – все косится в сторону! Вчера еще до птиц сидел, – Все жаворонки нынче – вороны!
Мне нравится, что Вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не Вами, Что никогда тяжелый шар земной Не уплывет под нашими ногами.
Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты.
Почему так нередко любовь непрочна? Несхожесть характеров? Чья-то узость? Причин всех нельзя перечислить точно, Но главное все же, пожалуй, трусость.
Как живется вам с другою, — Проще ведь? — Удар весла! — Линией береговою Скоро ль память отошла
Всё лишь на миг, что людьми создается, Блекнет восторг новизны, Но неизменной, как грусть, остается Связь через сны.
Л.А.Т. О, будь печальна, будь прекрасна, Храни в душе осенний сад!
Я вас любил: любовь еще, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит; Я не хочу печалить вас ничем.
Я с вызовом ношу его кольцо — Да, в Вечности — жена, не на бумаге. — Его чрезмерно узкое лицо Подобно шпаге.
Безнадежно-взрослый Вы? О, нет! Вы дитя и Вам нужны игрушки, Потому я и боюсь ловушки, Потому и сдержан мой привет.
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес, Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой, Оттого что я тебе спою — как никто другой.
Счастлив, кто близ тебя, любовник упоенный, Без томной робости твой ловит светлый взор, Движенья милые, игривый разговор И след улыбки незабвенной.
«Я стол накрыл на шестерых…» Всё повторяю первый стих И всё переправляю слово:
С своей пылающей душой, С своими бурными страстями, О жены Севера, меж вами Она является порой
Цветок засохший, безуханный, Забытый в книге вижу я; И вот уже мечтою странной Душа наполнилась моя:
Всюду бегут дороги, По лесу, по пустыне, В ранний и поздний час.
Гляжу, как безумный, на черную шаль, И хладную душу терзает печаль. Когда легковерен и молод я был,
Они студентами были. Они друг друга любили. Комната в восемь метров — чем не семейный дом?!
Пустое вы сердечным ты Она обмолвясь заменила, И все счастливые мечты В душе влюбленной возбудила.
Подъезжая под Ижоры, Я взглянул на небеса И воспомнил ваши взоры, Ваши синие глаза.
Откуда такая нежность? Не первые – эти кудри Разглаживаю, и губы Знавала темней твоих.
К ней всюду относились с уваженьем: И труженик и добрая жена. А жизнь вдруг обошлась без сожаленья: Был рядом муж — и вот она одна…
Там, где море вечно плещет На пустынные скалы, Где луна теплее блещет В сладкий час вечерней мглы,
Никто ничего не отнял! Мне сладостно, что мы врозь. Целую Вас – через сотни Разъединяющих верст.
Погасло дне́вное светило; На море синее вечерний пал туман. Шуми, шуми, послушное ветрило, Волнуйся подо мной, угрюмый океан.
Что в имени тебе моем? Оно умрет, как шум печальный Волны, плеснувшей в берег дальный, Как звук ночной в лесу глухом.
Я сейчас лежу ничком – Взбешенная! – на постели. Если бы Вы захотели Быть моим учеником,
Не пой, красавица, при мне Ты песен Грузии печальной: Напоминают мне оне Другую жизнь и берег дальный.
[И вы поверить мне могли. Как простодушная Аньеса? В каком романе вы нашли, Чтоб умер от любви повеса?]
Ворон к ворону летит, Ворон ворону кричит: Ворон! где б нам отобедать? Как бы нам о том проведать?
Простишь ли мне ревнивые мечты, Моей любви безумное волненье? Ты мне верна: зачем же любишь ты Всегда пугать мое воображенье?
Кавалер де Гриэ! – Напрасно Вы мечтаете о прекрасной, Самовластной – в себе не властной – Сладострастной своей Manon.
Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же Лишь тебе указала в тени обожаемый лик. Было все в нашем сне на любовь не похоже: Ни причин, ни улик.
Безумье – и благоразумье, Позор – и честь, Все, что наводит на раздумье, Все слишком есть –
Было дружбой, стало службой. Бог с тобою, брат мой волк! Подыхает наша дружба: Я тебе не дар, а долг!
Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем, Восторгом чувственным, безумством, исступленьем, Стенаньем, криками вакханки молодой, Когда, виясь в моих объятиях змией,
Поздно ночью из похода Воротился воевода. Он слугам велит молчать; В спальню кинулся к постеле;
Когда, любовию и негой упоенный, Безмолвно пред тобой коленопреклоненный, Я на тебя глядел и думал: ты моя; Ты знаешь, милая, желал ли славы я;
Фонтан любви, фонтан живой! Принес я в дар тебе две розы. Люблю немолчный говор твой И поэтические слезы.
Зачем я ею [очарован]? Зачем расстаться должен с ней? Когда б я не был избалован Цыганской жизнию моей.
Мы с тобою лишь два отголоска: Ты затихнул, и я замолчу. Мы когда-то с покорностью воска Отдались роковому лучу.
Ты, мерящий меня по дням, Со мною, жаркой и бездомной, По распаленным площадям – Шатался – под луной огромной?
Чертог сиял. Гремели хором Певцы при звуке флейт и лир. Царица голосом и взором Свой пышный оживляла пир;
Когда в объятия мои Твой стройный стан я заключаю, И речи нежные любви Тебе с восторгом расточаю,
Я – Эва, и страсти мои велики: Вся жизнь моя страстная дрожь! Глаза у меня огоньки-угольки, А волосы спелая рожь,
Позволь душе моей открыться пред тобою И в дружбе сладостной отраду почерпнуть. Скучая жизнию, томимый суетою, [Я жажду] близ тебя, друг нежный, отдохнуть…
Твои знамена – не мои! Врозь наши головы. Не изменить в тисках Змеи Мне Духу – Голубю.
Как правая и левая рука, Твоя душа моей душе близка. Мы смежены, блаженно и тепло,
Ты запрокидываешь голову Затем, что ты гордец и враль. Какого спутника веселого Привел мне нынешний февраль!
C'est l'âge de Chérubin… Пятнадцать лет мне скоро минет; Дождусь ли радостного дня?
Стихотворения о взаимоотношениях, любви, дружбе и семье. Исследуйте поэзию, раскрывающую все аспекты человеческих связей, от романтической любви до глубоких дружеских уз.
      Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!