Лес расписан скупой позолотой, весела и бесстрашна душа, увлеченная странной заботой, существующая не спеша.
Синева меж березами брезжит, и тропинка бежит далеко... Набирай хоть ведро сыроежек! Не хочу, это слишком легко.
Лучше пусть ошибусь я с отвычки, прошлогодний завидя листок. Лучше пусть я приму за лисички золотого цветка лепесток.
Не боюсь я такой незадачи. Он все ближе, решительный час. Никакие уловки не спрячут От моих безошибочных глаз
тех чудесных, заветных, желанных, тех единственных, лучших, моих... В немудреных и милых обманах превращений чудесных лесных
я хмелею от счастья, как будто над мучительно-трудной строкой... И тогда наступает минута, тишиной оглушает такой,
будто нет ни обид, ни сомнений, все загадки земли решены... И тогда, преклонивши колени на пороге лесной тишины,
ощутив, как щемяще и ново, как доверчиво хочется жить, белый гриб, как последнее слово, задыхаясь от счастья, отрыть.
