251 Бунин И. А. Осыпаются астры в садах…
Осыпаются астры в садах, Стройный клён под окошком желтеет, И холодный туман на полях Целый день неподвижно белеет.
Осыпаются астры в садах, Стройный клён под окошком желтеет, И холодный туман на полях Целый день неподвижно белеет.
Стоит на небе месяц, чуть живой, Средь облаков струящихся и мелких, И у дворца угрюмый часовой Глядит, сердясь, на башенные стрелки.
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться? Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма! Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться… Вольному сердцу на что твоя тьма?
Цветов и неживых вещей Приятен запах в этом доме. У грядок груды овощей Лежат, пестры, на черноземе.
Я знаю правду! Все прежние правды – прочь! Не надо людям с людьми на земле бороться. Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь. О чем – поэты, любовники, полководцы?
…И снилось мне, что мы, как в сказке, Шли вдоль пустынных берегов Над диким синим лукоморьем, В глухом бору, среди песков.
Гремит и гремит войны барабан. Зовет железо в живых втыкать. Из каждой страны за рабом раба
Угрюмый дождь скосил глаза. А за решеткой четкой
Кто знает, что такое слава! Какой ценой купил он право, Возможность или благодать Над всем так мудро и лукаво
Тёмный ельник снегами, как мехом, Опушили седые морозы, В искрах инея, в мелких алмазах, Задремали, склонившись, берёзы.
Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни На краешке окна, и духота кругом, Когда закрыта дверь, и заколдован дом Воздушной веткой голубых глициний,
Осень. Чащи леса. Мох сухих болот. Озеро белесо. Бледен небосвод.
О, не вздыхайте обо мне, Печаль преступна и напрасна, Я здесь, на сером полотне, Возникла странно и неясно.
Подумаешь, тоже работа, – Беспечное это житье: Подслушать у музыки что-то И выдать шутя за свое.
Едет стрелок в зеленые луга, В тех ли лугах осока да куга, В тех ли лугах все чемёр да цветы, Вешней водою низы налиты.
Морей неведомых далеким пляжем идет луна — жена моя. Моя любовница рыжеволосая.
Сзади Нарвские были ворота, Впереди была только смерть… Так советская шла пехота Прямо в желтые жерла «Берт».
Он, сам себя сравнивший с конским глазом, Косится, смотрит, видит, узнает, И вот уже расплавленным алмазом Сияют лужи, изнывает лед.
Возьмем винтовки новые, на штык флажки! И с песнею в стрелковые
Есть так много жизней достойных, Но одна лишь достойна смерть, Лишь под пулями в рвах спокойных Веришь в знамя Господне, твердь.
Вот опять окно, Где опять не спят. Может — пьют вино, Может — так сидят.
Ночь побледнела, и месяц садится За реку красным серпом. Сонный туман на лугах серебрится, Чёрный камыш отсырел и дымится,
На тротуарах истолку С стеклом и солнцем пополам, Зимой открою потолку И дам читать сырым углам.
Пылает за окном звезда, Мигает огоньком лампада. Так, значит, суждено и надо, Чтоб стала горечью отрада,
Проводила друга до передней, Постояла в золотой пыли, С колоколенки соседней Звуки важные текли.
В черных сучьях дерев обнаженных Желтый зимний закат за окном. (К эшафоту на казнь осужденных Поведут на закате таком).
М. М. Чичагову. Как собака на цепи тяжёлой, Тявкает за лесом пулемёт,
Среди тонконогих, жидких кровью, трудом поворачивая шею бычью, на сытый праздник тучному здоровью людей из мяса я зычно кличу!
Есть тихие дети. Дремать на плече У ласковой мамы им сладко и днем. Их слабые ручки не рвутся к свече, — Они не играют с огнем.
Всё, что минутно, всё, что бренно, Похоронила ты в веках. Ты, как младенец, спишь, Равенна, У сонной вечности в руках.
Утро девушки Сон меня сегодня не разнежил, Я проснулась рано поутру
Я к ней вошел в полночный час. Она спала, — луна сияла В ее окно, — и одеяла Светился спущенный атлас.
Мальчиком, бегущим резво, Я предстала Вам. Вы посмеивались трезво Злым моим словам:
Небо ли такое белое Или солью выцвела вода? Ты поешь, и песня оголтелая Бреговые вяжет повода.
В тайге, в глуши её зелёной, Всегда тенистой и сырой, В крутом овраге под горой Бьёт из камней родник студёный:
Звон колокольный и яйца на блюде Радостью душу согрели. Что лучезарней, скажите мне, люди, Пасхи в апреле?
В стороне от дороги, под дубом, Под лучами палящими спит В зипунишке, заштопанном грубо, Старый нищий, седой инвалид;
Цветет жасмин. Зеленой чащей Иду над Тереком с утра. Вдали, меж гор — простой, блестящий И четкий конус серебра.
Стихи растут, как звёзды и как розы, Как красота — ненужная в семье. А на венцы и на апофеозы — Один ответ: — Откуда мне сие́?
Листья падают в саду… В этот старый сад, бывало, Ранним утром я уйду И блуждаю где попало.
Северяне вам наврали о свирепости февральей: про метели, про заносы,
Дурману девочка наелась, Тошнит, головка разболелась, Пылают щёчки, клонит в сон, Но сердцу сладко, сладко, сладко:
Он прав — опять фонарь, аптека, Нева, безмолвие, гранит… Как памятник началу века, Там этот человек стоит —
Ты не ведала слов отреченья. Опустивши задумчивый взор, Точно в церковь ты шла на мученья, Обнаженной забыла позор.
Зацвела на воле В поле бирюза. Да не смотрят в душу Милые глаза.
В газетах пишут какие-то дяди, что начал
Вот он идет проселочной дорогой, Без шапки, рослый, думающий, строгий, С мешками, с палкой, в рваном армячишке, Держась рукой за плечико мальчишки.
Мечтай, мечтай. Всё уже и тусклей Ты смотришь золотистыми глазами На вьюжный двор, на снег, прилипший к раме, На мётлы гулких, дымных тополей.
Я лежал в аромате азалий, Я дремал в музыкальной тиши, И скользнуло дыханье печали, Дуновенье прекрасной души.
Муза ушла по дороге, Осенней, узкой, крутой, И были смуглые ноги Обрызганы крупной росой.
Откройте для себя шедевры поэзии Серебряного века, периода расцвета литературного искусства. Насладитесь стихотворениями великих поэтов, которые оставили неизгладимый след в культуре и литературе.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!