101 Цветаева М. И. Пела рана в груди у князя…
Пела рана в груди у князя. Или в ране его – стрела Пела? – к милому не поспеть мол,
Пела рана в груди у князя. Или в ране его – стрела Пела? – к милому не поспеть мол,
Пять или шесть утра. Сизый туман. Рассвет. Пили всю ночь, всю ночь. Вплоть до седьмого часа. А на мосту, как черт, черный взметнулся плащ. – Женщина или черт? – Доминиканца ряса?
Век коронованной Интриги, Век проходимцев, век плаща! – Век, коронованный Голгофой! – Писали маленькие книги
Каменной глыбой серой, С веком порвав родство. Тело твое – пещера Голоса твоего.
Из недр и на ветвь – рысями! Из недр и на ветр – свистами! Гусиным пером писаны?
От стрел и от чар, От гнезд и от нор, Богиня Иштар, Храни мой шатер:
Потусторонним Залом царей. – А непреклонный Мраморный сей?
В о́ны дни певала дрема По всем селам-деревням: – Спи, младенец! Не то злому Псу-татарину отдам!
Молчи, богемец! Всему конец! Живите, другие страны! По лестнице из живых сердец Германец входит в Градчаны.
Налетевший на град Вацла́ва – Так пожар пожирает тра́ву… Поигравший с богемской гранью! –
В Судетах, ни лесной чешской границе, офицер с 20-тью солдатами, оставив солдат в лесу, вышел на дорогу и стал стрелять в подходящих немцев. Конец его неизвестен. (Из сентябрьских газет 1938 г.) Чешский лесок –
Трудно и чудно – верность до гроба! Царская роскошь – в век площадей! Стойкие души, стойкие ребра, – Где вы, о люди минувших дней?!
Ты разбойнику и вору Бросил славную корону, Предку твоему дарованную За военные труды.
Ни тагана Нет, ни огня. На́ меня, на́! Будет с меня
Следок твой непытан, Вихор твой – колтун. Скрипят под копытом Разрыв да плакун.
В глубокий час души и ночи, Нечислящийся на часах, Я отроку взглянула в очи, Нечислящиеся в ночах
И страшные мне снятся сны: Телега красная, За ней – согбе́нные – моей страны Идут сыны.
…Корабль затонул – без щеп, Король затанцевал в Совете, Зерна не выбивает цеп, Ромео не пришел к Джульетте,
Adieu, France! Adieu, France! Adieu, France! Marie Stuart
Айме́к-гуару́зим – долина роз. Еврейка – испанский гранд. И ты, семилетний, очами врос В истрепанный фолиант.
И бродим с тобой по церквам Великим – и малым, приходским. И бродим с тобой по домам Убогим – и знатным, господским.
Барабанщик! Бедный мальчик! Вправо-влево не гляди! Проходи перед народом С Божьим громом на груди.
Длинные кудри склонила к земле, Словно вдова молчаливо. Вспомнилось, – там, на гранитной скале, Тоже плакучая ива.
Два ангела, два белых брата, На белых вспененных конях! Горят серебряные латы На всех моих грядущих днях.
Буду выспрашивать воды широкого Дона, Буду выспрашивать волны турецкого моря, Смуглое солнце, что в каждом бою им светило, Гулкие выси, где ворон, насытившись, дремлет.
Там, где мильоны звезд-лампадок Горят пред ликом старины, Где звон вечерний сердцу сладок, Где башни в небо влюблены;
1 Выше глаз уходят горы, Дальше глаз уходит дол.
Не суждено, чтобы сильный с сильным Соединились бы в мире сем. Так разминулись Зигфрид с Брунгильдой, Брачное дело решив мечом.
Белая гвардия, путь твой высок: Черному дулу – грудь и висок. Божье да белое твое дело:
Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет. И вот потомки, вспомнив старину: – Где были вы? – Вопрос как громом грянет, Ответ как громом грянет: – На Дону!
Волны и молодость – вне закона! Тронулся Дон. – Погибаем. – Тонем. Ветру веков доверяем снесть Внукам – лихую весть:
Так бессеребренно – так бескорыстно, Как отрок – нежен и как воздух синь, Приветствую тебя ныне и присно Во веки веков. – Аминь. –
За Отрока – за Голубя – за Сына, За царевича младого Алексия Помолись, церковная Россия!
Идет по луговинам лития. Таинственная книга бытия Российского – где судьбы мира скрыты – Дочитана и наглухо закрыта.
Кровных коней запрягайте в дровни! Графские вина пейте из луж! Единодержцы штыков и душ! Распродавайте – на вес – часовни,
Кто – мы? Потонул в медведях Тот край, потонул в полозьях. Кто – мы? Не из тех, что ездят – Вот – мы! А из тех, что возят:
Отцам из роз венец, тебе из терний, Отцам – вино, тебе – пустой графин. За их грехи ты жертвой пал вечерней, О на заре замученный дофин!
Трем Самозванцам жена, Мнишка надменного дочь, Ты – гордецу своему Не родившая сына…
– Сердце, измена! – Но не разлука! И воровскую смуглую руку К белым губам.
«В гробу, в обыкновенном темном костюме, в устойчивых, грубых ботинках, подбитых железом, лежит величайший поэт революции». («Однодневная газета», 24 апреля 1920 г.) В сапогах, подкованных железом,
Первородство – на сиротство! Не спокаюсь. Велико твое дородство: Отрекаюсь.
Гришка-Вор тебя не ополячил, Петр-Царь тебя не онемечил. Что же делаешь, голубка? – Плачу. Где же спесь твоя, Москва? – Далече.
Жидкий звон, постный звон. На все стороны – поклон. Крик младенца, рев коровы.
Над церко́вкой – голубые облака, Крик вороний… И проходят – цвета пепла и песка – Революционные войска.
Надобно смело признаться, Лира! Мы тяготели к великим мира: Мачтам, знаменам, церквам, царям, Бардам, героям, орлам и старцам,
Ночь. – Норд-Ост. – Рев солдат. – Рев волн. Разгромили винный склад. – Вдоль стен По канавам – драгоценный поток, И кровавая в нем пляшет луна.
Не от запертых на семь замков пекарен И не от заледенелых печек – Барским шагом – распрямляя плечи – Ты сошел в могилу, русский барин!
Вся жизнь твоя – в едином крике: – На дедов – за сынов! Нет, Государь Распровеликий, Распорядитель снов,
Ночные ласточки Интриги – Плащи, – крылатые герои Великосветских авантюр. Плащ, щеголяющий дырою,
Под рокот гражданских бурь, В лихую годину, Даю тебе имя – мир, В наследье – лазурь.
Погрузитесь в стихотворения об истории, которые передают важные события и эпохи прошлого. Насладитесь поэзией, воспевающей исторические личности, значимые моменты и уроки, которые мы можем извлечь из истории.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!