1 Пушкин А. С. Пророк
Духовной жаждою томим, В пустыне мрачной я влачился, — И шестикрылый серафим На перепутье мне явился.
Духовной жаждою томим, В пустыне мрачной я влачился, — И шестикрылый серафим На перепутье мне явился.
Exegi monumentum. Я памятник себе воздвиг нерукотворный, К нему не заростет народная тропа,
Когда я ночью жду ее прихода, Жизнь, кажется, висит на волоске. Что почести, что юность, что свобода Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
В младенчестве моем она меня любила И семиствольную цевницу мне вручила. Она внимала мне с улыбкой – и слегка, По звонким скважинам пустого тростника,
Нет! Музы ласково поющей и прекрасной Не помню над собой я песни сладкогласной! В небесной красоте, неслышимо, как дух Слетая с высоты, младенческий мой слух
1. Творчество Бывает так: какая-то истома; В ушах не умолкает бой часов;
Книгопродавец. Стишки для вас одна забава, Немножко стоит вам присесть,
Послушай, муз невинных Лукавый духовник: Жилец полей пустынных, Поэтов грешный лик
Все отнято: и сила, и любовь. В немилый город брошенное тело Не радо солнцу. Чувствую, что кровь Во мне уже совсем похолодела.
Ни грамот, ни праотцев, Ни ясного сокола. Идет-отрывается, – Такая далекая!
Любовью, дружеством и ленью Укрытый от забот и бед, Живи под их надежной сенью: В уединении ты счастлив: ты поэт.
[Увы! Язык любви болтливый, Язык неполный <?> и простой, Своею прозой нерадивой Тебе докучен, ангел мой.
Муза-сестра заглянула в лицо, Взгляд ее ясен и ярок. И отняла золотое кольцо, Первый весенний подарок.
Давно об ней воспоминанье Ношу в сердечной глубине, Ее минутное вниманье Отрадой долго было мне.
Вот Муза, резвая болтунья, Которую ты столь любил. Раскаялась моя шалунья, Придворный тон ее пленил;
Хочу я завтра умереть И в мир волшебный наслажденья, На тихой берег вод забвенья, Веселой тенью отлететь…
Когда, к мечтательному миру Стремясь возвышенной душой, Ты держишь на коленях лиру Нетерпеливою рукой;
Муза ушла по дороге, Осенней, узкой, крутой, И были смуглые ноги Обрызганы крупной росой.
По небу крадется луна, На холме тьма седеет, На воды пала тишина. С долины ветер веет,
Здесь Пушкин погребен; он с музой молодою, С любовью, леностью провел веселый век, Не делал доброго, однакож был душою, Ей богу, добрый человек.
(Михайловское, 1824) Издревле сладостный союз Поэтов меж собой связует:
Где ты, ленивец мой? Любовник наслажденья! Ужель уединенья Не мил тебе покой?
Философ резвый и пиит, Парнасский счастливый ленивец, Харит изнеженный любимец, Наперсник милых Аонид,
В пещерах Геликона Я некогда рожден; Во имя Аполлона Тибуллом окрещен,
На лире скромной, благородной Земных богов я не хвалил И силе в гордости свободной Кадилом лести не кадил.
В раю, за грустным Ахероном, Зевая в рощице густой, Творец, любимый Алоллоном, Увидеть вздумал мир земной.
Рифма, звучная подруга Вдохновенного досуга, Вдохновенного труда, [Ты умолкла, онемела];
О, Муза плача, прекраснейшая из муз! О ты, шальное исчадие ночи белой! Ты черную насылаешь метель на Русь, И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.
Вам восемь лет, а мне семнадцать било. И я считал когда-то восемь лет; Они прошли. – В судьбе своей унылой, Бог знает как, я ныне стал поэт.
Светло-серебряная цвель Над зарослями и бассейнами. И занавес дохнёт – и в щель Колеблющийся и рассеянный
Нет, правды не оспаривай. Меж кафедральных Альп То бьется о розариум Неоперенный альт.
Еще один огромный взмах – И спят ресницы. О, тело милое! О, прах Легчайшей птицы!
Помилуй, трезвый Аристарх Моих бахических посланий, Не осуждай моих мечтаний И чувства в ветренных стихах:
Шалун, увенчанный Эратой и Венерой, Ты ль узника манишь в владения свои, В поместье мирное меж Пиндом и Цитерой, Где нежился Тибулл, Мелецкий и Парни?
Т<уманский><?>, Фебу и Фемиде Полезно посвящая дни, Дозором ездит по Тавриде И проповедует Парни.
Примите новую тетрадь, Вы, юноши, и вы, девицы, — Не веселее [ль] вам читать Игривой Музы небылицы,
Наперсница моих сердечных дум, О ты, чей глас приятный и небрежный Смирял порой [страстей] [порыв] мятежный И веселил [порой] [унылый] ум,
О боги мирные полей, дубров и гор, Мой Аполлон ваш любит разговор, Меж вами я нашел и Музу молодую, Подругу дней моих невинную, простую,
Всё так же <ль> осеняют своды [Сей храм] [Парнасских] трех цариц? Всё те же ль клики юных жриц? Всё те же <ль> вьются хороводы?…
Не надо ее окликать: Ей оклик – что охлест. Ей зов Твой – раною по рукоять. До самых органных низов
Охватила голову и стою, – Что людские козни! – Охватила голову и пою На заре на поздней.
Сколько спутников и друзей! Ты никому не вторишь. Правят юностью нежной сей – Гордость и горечь.
Дурная мать! – Моя дурная слава Растет и расцветает с каждым днем. То на пирушку заведет Лукавый, То первенца забуду за пером…
Руки, которые не нужны Милому, служат – Миру. Горестным званьем Мирской Жены Нас увенчала Лира.
Умирая, не скажу: была. И не жаль, и не ищу виновных. Есть на свете поважней дела Страстных бурь и подвигов любовных.
Что, Муза моя! Жива ли еще? Так узник стучит к товарищу В слух, в ямку, перстом продолбленную – Что Муза моя? Надолго ли ей?
Насладитесь стихотворениями о музе, источнике вдохновения и творческих озарений для поэтов. Откройте для себя поэзию, воспевающую образы муз и их роль в создании великих произведений.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!