Poetry Land

Я зрел во сне, что будто умер я; Душа, не слыша на себе оков Телесных, рассмотреть могла б яснее Весь мир — но было ей не до того; Боязненное чувство занимало Ее; я мчался без дорог; пред мною Не серое, не голубое небо (И мнилося, не небо было то, А тусклое, бездушное пространство) Виднелось; и ничто вокруг меня Различных теней кинуть не могло, Которые по нем мелькали; И два противных диких звука, Два отголоска целыя природы, Боролися — и ни один из них Не мог назваться побежденным. Страх Припомнить жизни гнусные деянья Иль о добре свершенном возгордиться Мешал мне мыслить; и летел, летел я Далеко без желания и цели — И встретился мне светозарной ангел; И так, сверкнувши взором, мне сказал: «Сын праха, ты грешил — и наказанье Должно тебя постигнуть, как других; Спустись на землю — где твой труп Зарыт; ступай и там живи, и жди, Пока придет Спаситель, — и молись... Молись — страдай... и выстрадай прощенье... И снова я увидел край земной; Досадой вид его меня наполнил, И боль душевных ран, на краткий миг Лишь заглушенная боязнью, с новой силой Огнем отчаянья возобновилась; И (странно мне), когда увидел ту, Которую любил так сильно прежде, Я чувствовал один холодной трепет Досады горькой — и толпа друзей Ликующих меня не удержала, С презрением на кубки я взглянул, Где грех с вином кипел, — воспоминанье В меня впилось когтями, — я вздохнул, Так глубоко, как только может мертвой, — И полетел к своей могиле. Ах! Как беден тот, кто видит наконец Свое ничтожество и в чьих глазах Всё, для чего трудился долго он, На воздух разлетелось... И я сошел в темницу, узкой гроб, Где гнил мой труп, — и там остался я; Здесь кость была уже видна — здесь мясо Кусками синее висело — жилы там Я примечал с засохшею в них кровью... С отчаяньем сидел я и взирал, Как быстро насекомые роились И поедали жадно свою пищу; Червяк то выползал из впадин глаз, То вновь скрывался в безобразный череп, И каждое его движенье Меня терзало судорожной болью. Я должен был смотреть на гибель друга, Так долго жившего с моей душою, Последнего, единственного друга, Делившего ее земные муки — И я помочь ему желал — но тщетно — Уничтоженья быстрые следы Текли по нем — и черви умножались; Они дрались за пищу остальную И смрадную сырую кожу грызли, Остались кости — и они исчезли; В гробу был прах... и больше ничего... Одною полон мрачною заботой, Я припадал на бренные останки, Стараясь их дыханием согреть... О сколько б я тогда отдал земных Блаженств, чтоб хоть одну — одну минуту Почувствовать в них теплоту. — напрасно, Они остались хладны — хладны, как презренье!.. Тогда я бросил дикие проклятья На моего отца и мать, на всех людей, — И мне блеснула мысль (творенье ада): Что если время совершит свой круг И погрузится в вечность невозвратно, И ничего меня не успокоит, И не придут сюда простить меня?.. — И я хотел изречь хулы на небо — Хотел сказать... Но голос замер мой — и я проснулся.