Ты не мог смирить тоску свою, Победив наш смех, что ранит, жаля. Догорев, как свечи у рояля, Всех светлей проснулся ты в раю.
И сказал Христос, отец любви: «По тебе внизу тоскует мама, В ней душа грустней пустого храма, Грустен мир. К себе ее зови».
С той поры, когда желтеет лес, Вверх она, сквозь листьев позолоту, Все глядит, как будто ищет что-то В синеве темнеющих небес.
И когда осенние цветы Льнут к земле, как детский взгляд без смеха. С ярких губ срывается, как эхо, Тихий стон: «Мой мальчик, это я!»
О, зови, зови сильней ее! О земле, где все – одна тревога И о том, как дивно быть у Бога, Все скажи, – ведь дети знают все!
Понял ты, что жизнь иль смех, иль бред, Ты ушел, сомнений не тревожа… Ты ушел… Ты мудрый был, Сережа! В мире грусть. У Бога грусти нет!
