601 Лермонтов М. Ю. Никто моим словам не внемлет... я один...
Никто моим словам не внемлет... я один. День гаснет... красными рисуясь полосами, На запад уклонились тучи, и камин Трещит передо мной. — Я полон весь мечтами
Погрузитесь в философские стихотворения, которые исследуют глубокие вопросы бытия, смысла жизни и человеческого существования. Насладитесь поэзией, воспевающей размышления, мудрость и духовные поиски.
Всего произведений в базе на эту тему: 1097
Никто моим словам не внемлет... я один. День гаснет... красными рисуясь полосами, На запад уклонились тучи, и камин Трещит передо мной. — Я полон весь мечтами
К озеру вышла. Крут берег. Сизые воды в снег сбиты, На́ голос воют. Рвут пасти – Что звери.
Приключилась с ним странная хворь, И сладчайшая на него нашла оторопь. Все стоит и смотрит ввысь, И не видит ни звезд, ни зорь
"Всё миновалось! Мимо промчалось Время любви. Страсти мученья!
Я знаю, Лидинька, мой друг, Кому в задумчивости сладкой Ты посвятила свой досуг, Кому ты жертвуешь украдкой
Без зова, без слова, – Как кровельщик падает с крыш. А может быть, снова Пришел, – в колыбели лежишь?
Бог весть, за что философы, пииты На твой и мой давным-давно сердиты. Не спорю я с ученой их толпой, Но и бранить причины не имею
Руки люблю Целовать, и люблю Имена раздавать, И еще – раскрывать
Девочка в красном и девочка в синем Вместе гуляли в саду. – «Знаешь, Алина, мы платьица скинем, Будем купаться в пруду?».
Еще и еще песни Слагайте о моем кресте. Еще и еще перстни Целуйте на моей руке.
Как слабый луч сквозь черный морок адов – Так голос твой под рокот рвущихся снарядов. И вот в громах, как некий серафим,
Ты миру отдана на травлю, И счета нет твоим врагам, Ну, как же я тебя оставлю? Ну, как же я тебя предам?
Почувствовав неправою себя, Она вскипела бурно и спесиво, Пошла шуметь, мне нервы теребя, И через час, все светлое губя,
Ах! – ныне я не тот совсем, Меня друзья бы не узнали, И на челе тогда моем Власы седые не блистали.
Ока крылатый откос: Вброд или вдоль стен? Знаю и пью робость В чашечках ко – лен.
Кто не топтал тебя – и кто не плавил, О купина неопалимых роз! Единое, что на земле оставил Незыблемого по себе Христос:
Аптеку позабудь ты для венков лавровых И не мори больных, но усыпляй здоровых.
Гордость и робость – ро́дные сестры, Над колыбелью, дружные, встали. «Лоб запрокинув!» – гордость велела.
Лютня! Безумица! Каждый раз, Царского беса вспугивая: «Перед Саулом-Царем кичась»… (Да не струна ж, а судорога!)
Мне всегда открывается та же Залитая чернилом страница. Я уйду от людей, но куда же, От ночей мне куда схорониться?
Вдруг вошла Черной и стройной тенью В дверь дилижанса. Ночь
Очарованье своих же обетов, Жажда любви и незнанье о ней… Что же осталось от блещущих дней? Новый портрет в галерее портретов,
Ты просвещением свой разум осветил, Ты правды лик увидел, И нежно чуждые народы возлюбил, И мудро свой возненавидел.
Димитрий! Марина! В мире Согласнее нету ваших Единой волною вскинутых, Единой волною смытых
Тридцатая годовщина Союза – держись, злецы! Я знаю твои морщины, Изъяны, рубцы, зубцы –
Девиз Таинственной похож На опрокинутое 8: Она - отраднейшая ложь Из всех, что мы в сознаньи носим.
На што мне облака и степи И вся подсолнечная ширь! Я раб, свои взлюбивший цепи, Благословляющий Сибирь.
Певец! издревле меж собою Враждуют наши племена: То [наша] стонет сторона, То гибнет ваша под грозою.
Вот зеркало мое – прими его, Киприда! Богиня красоты прекрасна будет ввек, Седого времени не страшна ей обида: Она – не смертный человек;
Ты солнце в выси мне застишь, Все звезды в твоей горсти! Ах, если бы – двери настежь! – Как ветер к тебе войти!
Отворите мне темницу, Дайте мне сиянье дня, Черноглазую девицу, Черногривого коня.
1 Он некрасив, он невысок, Но взор горит, любовь сулит,
Да здравствует черный туз! Да здравствует сей союз Тщеславья и вероломства! На темных мостах знакомства,
К тебе, о разум мой, я слово обращаю; Я более тебя уже не защищаю. Хоть в свете больше всех я сам себя люблю, Но склонностей твоих я больше не терплю.
Как разгораются – каким валежником! На площадях ночных – святыни кровные! Пред самозванческим указом Нежности – Что наши доблести и родословные!
Бренные губы и бренные руки Слепо разрушили вечность мою. С вечной Душою своею в разлуке – Бренные губы и руки пою.
– «Все перемелется, будет мукой!» Люди утешены этой наукой. Станет мукою, что было тоской? Нет, лучше му́кой!
– Пора! для этого огня – Стара! – Любовь – старей меня!
С благоговейною душой Приближься, путник молодой, Любви к пустынному приюту. Здесь ею счастлив был я раз —
Юноша! скромно пируй, и шумную Вакхову влагу С трезвой струею воды, с мудрой беседой мешай.
Шампанское вероломно, А все ж наливай и пей! Без розовых без цепей Наспишься в могиле темной!
Так, Господи! И мой обол Прими на утвержденье храма. Не свой любовный произвол Пою – своей отчизны рану.
Сам Черт изъявил мне милость! Пока я в полночный час На красные губы льстилась – Там красная кровь лилась.
Рыцарь ангелоподобный – Долг! – Небесный часовой! Белый памятник надгробный На моей груди живой.
Ты не мог смирить тоску свою, Победив наш смех, что ранит, жаля. Догорев, как свечи у рояля, Всех светлей проснулся ты в раю.
И все-таки настаиваю я, и все-таки настаивает разум: виновна ли змея в том, что она змея, иль дикобраз, рожденный дикобразом?
Кто спит по ночам? Никто не спит! Ребенок в люльке своей кричит, Старик над смертью своей сидит, Кто молод – с милою говорит,
«Двух станов не боец, а только гость случайный…» Двух станов не боец, а – если гость случайный – То гость – как в глотке кость, гость –
На этой земле я невольный жилец, Зато самовольно ее не оставлю! Единственный долг мой – прожить как боец И мир целовать огневыми устами.
С такою силой в подбородок руку Вцепив, что судорогой вьется рот, С такою силою поняв разлуку, Что, кажется, и смерть не разведет –
Погрузитесь в философские стихотворения, которые исследуют глубокие вопросы бытия, смысла жизни и человеческого существования. Насладитесь поэзией, воспевающей размышления, мудрость и духовные поиски.